Первый день
Шрифт:
— Ты можешь повторить мне последние слова священника?
— Я только начал их забывать. Ты уверена, что хочешь вернуться к этой теме?
Она мне не ответила и правильно сделала: я только взглянул ей в лицо и сразу узнал особое, только ей присущее выражение упорства.
— Он говорил о спрятанных пирамидах, о другом тексте, о ком-то, кого не нужно будить… если мы поймем. Но что мы должны понять, я не знаю!
— Треугольники и пирамиды — они ведь похожи, разве не так? — воскликнула Кейра.
— С геометрической точки зрения — несомненно.
— Л о пирамидах разве не
— Конечно, что касается пирамид майя, то они говорят о храме Луны и храме Солнца. Ты же археолог, ты должна знать это лучше меня.
— Но пирамиды майя не спрятаны, они на виду, — медленно произнесла она.
— На свете много мест раскопок, которые — по праву или по ошибке — считаются астрономическими объектами. Может быть, Стоуихендж был чем-то вроде гигантского диска из Небры, но его форма вовсе не пирамидальная. Осталось всего-навсего узнать, где находятся те пирамиды, которые еще не найдены.
— Я смогу ответить на твой вопрос, когда люди перекопают все пустыни, когда изучат все непроходимые джунгли и исследуют дно океанов.
Небо пронзила яркая вспышка, а через несколько секунд прогремел гром.
— У тебя есть зонтик? — спросила Кейра.
— Нет.
— Тем лучше.
Мадрид
В конце дня в аэропорту Барахас приземлился частный самолет. Он встал на отведенное ему место на стоянке. Вакерс с непроницаемым видом первым спустился по трапу. Присоединившийся к нему в Риме Лоренцо шел следом, сэр Эштон появился последним. У выхода из зала для особо важных персон их ждал лимузин. Машина доставила их в центр города. Они вошли в одну из двух наклонных башен, именуемых «Воротами Европы».
Исабель Маркес — Мадрид — встретила их в просторном зале с плотно занавешенными окнами.
— Берлин и Бостон присоединятся к нам немного позже, а Москва и Рио должны появиться с минуты на минуту, они задержались из-за неблагоприятных погодных условий.
— Нас тоже изрядно болтало, — сообщил сэр Эштон.
Он подошел к консоли, где стоял поднос с прохладительными напитками, и налил себе полный стакан воды.
— Сколько нас сегодня будет?
— Если из-за надвигающейся грозы власти не распорядятся закрыть аэропорт, за этим столом нас соберется тринадцать.
— Итак, позавчера операция завершилась провалом, — констатировал Лоренцо, падая в кресло.
— Не совсем так, — возразил сэр Эштон, — этот священник, возможно, знал куда больше, чем мы предполагали.
— Как получилось, что ваш человек не попал в цель?
— Она находилась в двухстах метрах от него, и ему пришлось пользоваться тепловизором. Так что я могу сказать только одно: «Еггаге humanum est» [17] .
— Его неловкость привела к гибели служителя Церкви. Я нахожу, что ваша латинская шутка весьма неуместна. Полагаю, что те, в кого вы целились, теперь будут очень осторожны.
17
Человеку свойственно ошибаться (лат.).
— Нам об этом ничего не известно, но мы сразу приняли меры и, ослабив узду, стали следить за ними издали.
— Скорее вам следовало бы признать, что вы потеряли их след.
Исабель Маркес встала между Лоренцо и сэром Эштоном.
— Мы собрались здесь не для того, чтобы спорить, но чтобы выработать линию дальнейшего поведения, ведь у нас впереди нелегкий путь. Подождем, пока прибудут остальные, и постараемся работать слаженно. Нам предстоит принять несколько важных решений.
— Не вижу ни малейшего смысла в этом собрании, — проворчал сэр Эштон. — Мы и так прекрасно знаем, какие решения принимать.
— Не все придерживаются того же мнения, что и вы, сэр Эштон, — заявила женщина, только что вошедшая в зал.
— Добро пожаловать к нам, Рио!
Исабель поднялась, чтобы встретить гостью.
— Москва не с вами?
— Я уже здесь, — произнес Василий с порога.
— Надеюсь, мы не станем ждать до бесконечности тех, кто опаздывает! — снова заворчал сэр Эштон.
— Давайте не будем ждать, однако тогда мы не сможем поставить на голосование ни одно из обсуждаемых решений, — предупредила Исабель.
Сэр Эштон занял место в конце стола справа от Лоренцо, Василий уселся слева от него, рядом сел Париж, а напротив него — Вакерс. В течение получаса прибыли и все остальные: Берлин, Бостон, Пекин, Каир, Тель-Авив, Афины и Стамбул. Комитет собрался в полном составе.
Сначала Исабель поблагодарила гостей за то, что сумели собраться в Мадриде. Необходимость этой встречи вызвана довольно серьезными причинами, сказала она. Некоторые из членов комитета однажды уже сталкивались с подобной ситуацией много лет назад, а другим, сменившим на посту своих предшественников, таким как Рио, Тель-Авив и Афины, придется разбираться в этом деле впервые.
— Личные инициативы привели к тяжелым последствиям. Мы сможем управлять этими двумя учеными, только принимая совместные решения и оказывая друг другу всемерную помощь.
Афины запротестовал: инцидент в Ираклионе произошел случайно. Сэр Эштон и Лоренцо молча переглянулись.
— He понимаю, в чем вы видите неудачу операции, — жестко сказал Москва. — В Небре никто не собирался их убирать, только немного припугнуть.
— Может, нам следует вернуться к проблеме, из-за которой мы все сегодня собрались? — напомнила Исабель. — Теперь нам известно, что теории одного из наших коллег, чье упорное желание убедить нас стоило ему отставки, оказались не столь нелепыми, как нам представлялось, — продолжала она.
— Мы предпочли поверить в то, что он заблуждается, потому что нам так было удобнее, — обронил Берлин. — Если бы мы тогда не отказали ему в тех деньгах, о которых он просил, мы бы сейчас не попали в такое положение. Все было бы у нас под контролем.
— Значит, по-вашему, этот безумный Айвори прав во всем! И что вас заставляет так думать? Может, второй предмет, взявшийся неведомо откуда? — воскликнул сэр Эштон.
— Как бы то ни было, сэр Эштон, никто не давал вам разрешения покушаться на жизнь этого ученого, — вспылила Рио.