Первый элемент
Шрифт:
Перед Никандором стоял в мало трезвом состоянии декан факультета Земли. Ректор даже несколько раз вытягивал шею, заглядывая дальше за свою высокую трибуну, чтобы полюбоваться тем, как тот шлёпнется уже. На стуле чуть дальше спокойно восседал Крис. Ректор пока не знал, что скрывается за внешним спокойствием, он мог только предполагать.
Суд начался, декан отнекивался от содеянного, как только мог, чем уже злил магов. Не смотря на всё своё отвращение и к заклинанию чтения мыслей, и к этому магу, ректор хотел поскорее с этим закончить, прочитав его мысли и найдя в них то, за
Но разрешения магистр Ллойд, конечно, не давал. Поэтому ещё раз, уже официально, его дал Кристофер.
Ректор понимал, что маг Эфира знает, что именно он будет просматривать, поэтому перешел сразу к делу. Он взял ладонь ученика двумя руками, прикрыл глаза и начал зачитывать заклинание, позволяющее читать мысли. Увиденное не порадовало Хильдеса — за домогательство к адептке Ллойда можно было бы и лишить возможности преподавать в целом. Это было основное. Далее ректор стал просматривать по инерции — увиденное всё больше поражало.
Вдруг перед глазами возникает темнота, больше нет мыслей и памяти Кристофера. Ректор открывает глаза — руки всё также держат ладонь молодого проректора. Поставил блок в своё сознание? Ректор кивнул сам своим мыслям и Кристоферу в знак благодарности.
Полученного было достаточно — нужна лишь одна картинка, не более. Ллойд сдался, признался ещё в некоторых проступках по отношению к адепткам.
Через час жалкий маг был уволен по статье.
— Так как много вы тогда прочли? — Повторяет свой вопрос Кристофер.
— Не много. — Морщится в ответ ректор, отмахиваясь. Ему было неприятно от осознания того, что он влез в чужую личную жизнь.
— Но достаточно. — Усмехается проректор по научной работе.
— Это ты мои мысли читаешь! Прекрати! — Возмущается шутливо Хильдес, но Кристофер снова криво усмехается.
— Ладно. Я вас понял, магистр Хильдес. У меня много дел.
С этими словами, словно, брошенными в пустоту, Эшфорд поднимается с кожаного дивана и уходит, напрочь забыв прикрыть за собой дверь.
***
На пыльном чердаке главной башни, куда явно не ступала нога адекватного человека, где в воздухе играли не веселье и хорошее настроение, а грязь и микробы, заливалась слезами бедная девушка, которую насильно закинули в другой мир.
Да, я про себя, но иногда можно.
Мне давно так плохо не было. Словно весь мир раскололся, а я не могу собрать его обратно, не могу в нем найти себя.
Но слезами горю не поможешь. Мне приходится подняться, вытереть кое-как слёзы. Я даже попыталась вдохнуть полной грудью, однако воздуха тут не было — сплошная пыль. Резко выдыхаю, подхожу к окну, дёргаю за ручку, и — о, праздник! — оно открывается. Чердак наполняется свежим воздухом, моё мокрое от слёз лицо обдувает лёгкий ветерок. Я рассматриваю ясное, очень большое голубое-голубое небо. Здесь до него было как-то ближе.
Опускаю взгляд ниже, отсюда башня факультета Земли, ворота у входа и половина боевого поля были, как на ладони. Даже виднелась башня факультета Воды. Но больше всего
Мило.
Разворачиваюсь, пытаясь не думать об очередной неудаче относительно моего исключения, переключаюсь на осознание того, что нужно убраться. Причем не просто убраться, а все выдраить, потому что невозможно тут находится. Выбора у меня все равно нет — отказаться и ночевать на улице совсем не выход, возвращаться в общежитие к Виолетте станет показателем моей слабости, а так просто, без уборки находится на этом чердаке попросту опасно для здоровья.
Так как я не знаю, где находятся средства для уборки в главной башне, то бегу в башню Земли. Надеюсь, так делать нельзя, и меня отчислят. На удивлении, в самой башни практически никого и не было, все зеваки собрались на улице и на втором этаже у нашей комнаты. Я как раз пробегала мимо кухни в сторону подсобки, как краем глаза заметила Виолетту, стоящую над чайником с чашкой в руках.
— Вита? Ты что тут делаешь? — Спрашиваю я, резко остановившись.
— Лия? — Девушка поворачивает ко мне голову. — Чай собираюсь пить. А ты что тут делаешь?
— За ведрами и тряпками прибежала. Зачем тебе чай? Как же разрушенная комната?
— Там и без меня ажиотажа много, пусть разбираются сами. А зачем тебе ведра и тряпки? Это наказание магистра Эшфорда?
— Типа того. — Корчу недовольную рожицу.
— Значит, тебя не отчисляют? — Уже расстроенно спрашивает соседка, заметно поникнув. Меня трогает её желание мне помочь.
— Как видишь. — Пожимаю плечами и развожу руки в стороны, демонстрируя, что я жива и всё ещё нахожусь тут, перед ней. — Проректор решил избавиться от меня другим способом и просто переселил на чердак главной башни. Там очень грязно, я решила, что стоит убраться.
Виолетта сочувствующе кивнула головой, перевела взгляд в окно, несколько секунд помолчала, а потом почему-то спросила:
— А можно с тобой?
— Что? — Глупо переспрашиваю.
— Мне просто делать нечего. Можно я тебе помогу убираться? Вместе веселее и быстрее будет.
Я всё равно хотела переспросить, потому что просто не понимаю, зачем ей лезть в грязь вместе со мной. Веселее ей явно от этого не станет. Ладно, она убежит, как только увидит масштаб работы.
***
Вита не убежала.
Хотя, я ждала. В ответ, естественно, моё излюбленное, но уже сворованное: «Не дождешься». Но я не жалуюсь, даже наоборот, очень ей благодарна.
Вооружившись тряпками, вёдрами и каким-то местным ядрёным средством для уборки, мы, задержав дыхание и заранее пожалев руки и спины, начали убираться.
Это было задание со звёздочкой. Даже с двумя звёздочками. Потому что слой пыли на всех поверхностях настолько въелся в них, что даже элементарное протирание пыли превратилось в какое-то испытание. Благо, рядом была Вита, настрой и шутки которой поднимали мне настроение и не давали падать духом.