Первый еретик. Падение в хаос

Дембски-Боуден Аарон

Точный смысл слов ускользнул от Аргел Тала — кажется, это была длинная запутанная молитва, просившая внешние силы даровать благословение и силу — но сам факт, что он мог хоть что-то прочесть, был загадочен сам по себе.

– Это по-колхидски, - произнес он вслух.

И да, и нет.

– Я могу прочесть это.

Наречие, которое ты называешь колхидским — часть изначального языка. Колхидский… кадианский… эти языки были рассеяны по вашим мирам, готовя их к грядущим временам. Золотые питомцы Императора не смогли прочесть надписей, ибо в их жилах

не течет кровь Лоргара. Все это было спланировано эоны назад.

– А кадианцы?

Их мир ощутил прикосновение так же, как и Колхида. Семена посеяны в изобилии, чтобы расцвести в этот миг.

Аргел Тал приблизился к капсуле с отметкой XIII. Через стеклянное окно на уровне глаз не было видно ничего, кроме молочной жидкости внутри.

А затем — движение.

Не подходи ближе.

Мимолетная тень чего-то мелькнула в искусственной утробе.

Стой на месте. Голос демона стал более резким, в нем сквозило беспокойство.

Аргел Тал сделал шаг вперед.

В инкубационной капсуле дремал ребенок, свернувшийся беспомощный зародыш с закрытыми глазами. Он медленно поворачивался в амниотическом молоке, полусформированные конечности двигались во сне.

Стой на месте, Несущий Слово. Я чувствую, как растет твой гнев. Не думай, что я единственный, кто может ощутить это. Сильные эмоции также потревожат Анафему.

Аргел Тал склонился над капсулой. Кончики пальцев смахнули иней с ее поверхности.

– Жиллиман, - прошептал он.

Ребенок продолжал спать.

Ксафен отошел от остальных и двинулся к капсуле с числом XI. Не вглядываясь в ее содержимое, он оглянулся через плечо на Аргел Тала.

– Здесь спит одиннадцатый примарх — все еще чистый и невинный. Мне мучительно хочется покончить с этим сейчас, - признался он.

Стоявший позади капеллана Малнор усмехнулся.

– Это сэкономит нам массу сил, а?

– И не даст разбиться сердцу Аврелиана, - Ксафен провел пальцами по порядковому номеру.
– Я помню, каким опустошенным он был, потеряв второго и одиннадцатого братьев.

Аргел Тал все еще не отошел от капсулы Жиллимана.

– Мы не знаем наверняка, изменят ли будущее наши действия здесь.

– Разве иногда не стоит попробовать?
– спросил капеллан.

– Иногда стоит. Но не сейчас.

– Но Одиннадцатый легион…

– Вычеркнут из имперских архивов по веской причине. Как и Второй. Я не говорю, что не ощущаю соблазна, брат. Пробив мечом эту капсулу, мы сотрем позорное будущее.

Даготал прокашлялся.

– И лишим Ультрадесант значительного притока рекрутов.

Ксафен взглянул на него безучастными глазами, казалось, взвешивая ценность такой идеи.

– Что?
– спросил Даготал остальных.
– Вы тоже об этом думали. Это не секрет.

– Это всего лишь слухи, - проворчал Торгал. В голосе сержанта штурмовиков не было слышно уверенности.

– Может, и так. А может, и нет. Тринадцатый разросся и затмил все остальные Легионы примерно в то же время, когда Второй и Одиннадцатый были «забыты» имперской историей.

Хватит

строить бесполезные догадки, - снова раздался бесплотный голос.

Аргел Тал глянул с платформы вниз, где ученые трудились на своих постах. Большинство работали с кровью, или проводили биопсию бледной плоти. Он сразу же узнал извлеченные органы.

– Зачем все эти мужчины и женщины экспериментируют над геносеменем Астартес?
– спросил он. Остальные Несущие Слово проследили его взгляд.

Они не экспериментируют. Они создают его.

Аргел Тал наблюдал за их работой, пока звучал шипящий голос Ингефеля. Он заметил, что несколько работников неподалеку режут бледные органы серебряными скальпелями. На спине защитного костюма каждого из них была цифра I.

Ваш Император покорил собственный мир с помощью прото-Астартес, созданных в куда худших условиях. Теперь он выводит примархов и, как их тень — воинов, необходимых ему, чтобы вести Великий крестовый поход.

Он смотрел, и от зрелища собственного генетического происхождения по коже ползли мурашки.

Это — органы-прототипы, которые вскоре станут геносеменем первых истинных Астартес. Вы знаете их как…

– Темные Ангелы, - сказал Аргел Тал.
– Первый Легион.

Под ним биоинженеры вскрывали бесформенные органы, обнажали вены, анализировали под микроскопом и забирали образцы тканей для дальнейших испытаний. Прогеноидные железы, имплантированные в его собственные горло и грудь, отозвались пульсирующей болью. Он поднял руку, чтобы потереть больное место сбоку шеи, где спрятанный под кожей орган тихо делал свое дело — хранил генокод до момента его смерти, затем его извлекут и вживят другому ребенку. Ребенок, в свою очередь, вырастет и станет Несущим Слово. Уже не человеком. Не Homo Sapiens, а Homo Astartes.

Пройдет много терранских лет прежде, чем эти органы будут готовы к имплантации человеческим детям. Работа только начата. Большинство дефектов в структуре геносемени будут исправлены в будущие десятилетия.

Капитану не понравился тон существа.

– Большинство?

Большинство. Не все.

– Тысяча Сынов, - проговорил Ксафен.
– Их генокод оказался разбалансирован. Легион поразили мутации и психическая нестабильность.

Их изъян не единственный. По мере течения лет биологические изъяны станут очевидны. Вырождение геносемени приведет к отказу органов, лишив возможности вырабатывать ядовитую слюну; непереносимость определенного вида радиации изменит кожу и кости воинов.

– Имперские кулаки, - сказал Малнор.
– И Саламандры.

– А мы?
– спросил Даготал.

Последовала пауза, на протяжении которой у них в ушах раздавался смех Ингефеля.

Вы?

– Затронет ли нас подобная… порча?

– Ответь ему, - велел Аргел Тал.
– Он задает вопрос, на который мы все хотим знать ответ.

Код ваших тел чище, чем у большинства. Вас не постигнет вырождение или же уникальные изъяны.

– Но есть еще что-то, - произнес он.
– Я слышу это в твоем голосе.