Первый король Шаннары
Шрифт:
И на этот раз он двигался очень медленно и осторожно. Ноги скользили на готовых в любую минуту осыпаться камнях с краями настолько острыми, что могли прорезать обувь. Старик тщательно выбирал дорогу, выверяя каждый шаг по этой ненадежной поверхности. Скрип и хруст камней под его башмаками гулким эхом отдавался в тишине. С запада, где клубились зловещие тучи, доносились громовые раскаты, возвещая о приближении бури. Ветра в долине не было, однако запах дождя уже пропитал мертвый воздух. Бреман взглянул вверх и увидел, как вспышка молнии разорвала черное небо, повторившись затем севернее, за горным перевалом.
Старик спустился в долину и продолжал двигаться вперед. На ровной земле его шаг стал тверже, и он пошел быстрее. Впереди серебристым светом мерцал Хейдисхорн. Бреман чувствовал исходящий от него запах смерти, который невозможно спутать ни с каким другим, смрад тлена, тоскливое зловоние распада. Его так и тянуло оглянуться туда, где остались другие, но он знал, что не должен отвлекаться даже на самую малость. Старик уже приступил к ритуалу, которому должен был следовать, находясь на берегу озера. Слова, знаки, заклинания — он воспроизводил все, что требовалось, чтобы вызвать мертвых на разговор. И уже чувствовал, как каменеет от их приближения.
Вскоре Бреман уже стоял на берегу озера — невысокая худощавая фигурка, всего лишь старые кости, покрытые дряблой кожей, на огромной арене, образованной горами и небом. Он был силен только своей решимостью, своей железной волей. Позади вновь и вновь слышались громовые раскаты приближающейся бури. В небе над его головой уже начинали собираться тучи, гонимые ветром. Он ощутил, как вздрагивает земля у него под ногами, словно духи зашевелились, почувствовав его присутствие.
Бреман начал тихо говорить с ними — назвал свое имя, объяснил, зачем пришел и о чем хочет говорить. Руками он чертил в воздухе магические знаки, способные поднять духов из царства мертвых в мир живых. Увидев, что воды озера взволновались, он ускорил движения. Старик держался уверенно и твердо, зная, что произойдет дальше. Вначале послышался шепот. Тихий и отдаленный, он поднимался из воды подобно невидимым пузырькам. Потом раздались долгие, низкие стоны. Они звучали все чаще, становясь громче и поднимаясь до беспокойных высоких нот. Воды Хейдисхорна недовольно зашипели и закружились так же быстро, как тучи над ними, взбалтываемые надвигающейся грозой. Бреман жестом воззвал к ним, требуя ответа. Этому искусству он научился у эльфов, и теперь оно помогало ему, давая ту силу, ту опору, на которой строился магический ритуал общения с духами.
— Ответьте мне, — призывал он. — Откройтесь мне.
Из середины озера, воды которого теперь яростно бурлили, фонтаном взметнулись брызги, упали, потом поднялись снова. Внутри, под землей, словно недовольный вздох, раздался глухой рокот. Почувствовав, что в сердце закрались первые капли сомнения, Бреман, собрав все мужество и волю, старался не замечать их. Он ощутил, как вокруг него образовалась пустота, исходившая из озера и стремившаяся заполнить всю долину. Только мертвым был открыт доступ в этот круг: мертвым и тому единственному из живых, кто вызвал их.
И вот духи начали подниматься из озера: полупрозрачные волокна света принимали смутные, окруженные светящимися ореолами человеческие очертания. Мерцая в предгрозовом мраке, духи спиралью, подобно змеям, выползали из мглы водяных брызг, поднимаясь из темного мертвого воздуха своего загробного дома, чтобы ненадолго явиться в мир, где когда-то обитали. Хотя старику и удалось совершить магический ритуал и вызвать духов из небытия, Бреман чувствовал себя бессильным и уязвимым. Словно пытаясь защититься, он воздел вверх руки. По ним стремительно разлился холод, точно вены наполнила ледяная вода. Старик старался преодолеть страх, охвативший его, устоять перед теми, кто шепотом спрашивал его:
— Кто вызывает нас? Кто смеет?
Вдруг что-то огромное прорвало поверхность озера в самой середине его. Это была закутанная в черный плащ фигура, рядом с которой все остальные светящиеся тела сникли. Своим появлением она разметала их по сторонам, поглотила исходивший от них неверный свет и заставила кружиться вихрем, подобно листьям на ветру. Фигура поднялась и застыла над темными бурными волнами Хейдисхорна, и, хотя это был всего лишь силуэт бескостного и бесплотного духа, он казался более материальным, чем те мелкие создания, что роились вокруг него.
Бреман застыл на месте, глядя, как темная фигура приближается к нему. Это был тот, ради кого он пришел сюда, тот, кого он вызывал, хотя теперь старик уже не чувствовал уверенности в том, что поступил правильно. Фигура остановилась так близко от него, что закрывала собой все небо над долиной. Капюшон откинулся, но лица под ним не оказалось, под темным одеянием не было ничего.
Призрак заговорил, и в его голосе звучали раскаты недовольства:
— Знаешь ли ты, кто я…
Эти обыденные бесстрастные слова, лишенные вопросительной интонации, долгим эхом повисли в тишине.
Бреман медленно кивнул в ответ.
— Знаю, — прошептал он.
С вершины хребта, окружавшего долину, за разворачивающейся драмой наблюдали четверо спугников друида. Они видели, как старик, стоя на берегу Хейдисхорна, вызывал духов умерших. Видели, как духи поднимались из кружащихся в стремительном водовороте вод, мелькали светящиеся очертания рук и ног, вращались тела в жутком танце обретенной на миг свободы. Как в центре озера поднялась огромная фигура в черных одеждах и встала перед Бреманом.
Однако они ничего не слышали. Ни шум кипящих волн, ни возгласы духов — ничто не достигало их. Голоса друида и фигуры в плаще, если они вообще что-нибудь говорили, тоже были не слышны. До них долетал только свист ветра да стук первых капель дождя о каменистую осыпь. Начинавшаяся буря гнала с запада скопище темных туч, и вот на путников обрушилась сплошная стена дождя. Гроза настигла их как раз в тот миг, когда фигура в плаще приблизилась к Бреману, и завеса ливня в один миг отгородила от их взоров происходящее. Озеро, духи, фигура в плаще, Бреман, долина — все исчезло в мгновение ока.
Риска в страхе что-то буркнул и окинул спутников быстрым взглядом. Они пытались укрыться от бури своими плащами, придавленные к земле, точно сгорбленные годами старики.
— Вы что-нибудь видите? — взволнованно спросил дворф.
— Ничего, — тут же ответил Тэй Трефенвид. — Они исчезли.
На минуту все замерли, не зная, что делать. Кинсон вглядывался в даль сквозь заливавший глаза поток, стараясь различить хоть какую-нибудь из фигур. Однако разглядеть что-либо с того места, где они стояли, не было ни малейшей надежды.