Первый лич

1.

За городом стоял непроглядный туман. Такой, что и не скажешь толком, тряс"eтся коляска ещё по лесной дороге или стволы старых сосен уже расступились, освободив место зарослям густой болотной травы.

Такой же туман накрывал который день всю столицу, но там его хоть временами сдувал ветер с Финского залива, да и среди городской застройки настроение от белой мглы не становилось столь тягостным. Столичный туман казался Константину не давящим, а скорее романтичным, он наводил не тоску, а мечты о Лондоне. Константин лично в английской столице никогда не бывал, но читал изрядно и тешил надежду когда-то посетить.

"Не сейчас, конечно, – думал он, уставясь в оконце на двери, – не на чахлую стипендию, но обязательно как-нибудь потом. Когда кончу академию, получу диплом, обзаведусь собственной практикой… Бог даст, графиня Н. станет первой настоящей пациенткой, а вдруг – постоянной! Тогда успех пожалуй гарантирован, ведь мало какой начинающий врач может мечтать о рекомендациях от столь титулованной особы!"

– А что графиня? Хороша собой? – отвлёкся он от созерцания густой молочной каши за стеклом.

Его попутчик от неожиданности хрюкнул в жиденькие усы и посмотрел искоса, забавляясь.

– А ты, друг мой, лечить её едешь или сразу свататься?

– Ну чего ты сразу? Я просто спросил, для поддержания беседы. Хотя согласись, приятную особу лечить всяко интереснее, чем какую-нибудь престарелую калошу!

– Соглашусь, соглашусь. Сам всё знаю, через нас какие только пациенты не проходят. Мы же не школа медицинской хирургии, не только усопших старух из богаделен режем, бывают на наших столах и молодые особы, и знатные.

Константин после непродолжительного раздумья хлопнул себя по лбу.

– Прости, я, похоже, какую-то ерунду ляпнул. Ты же говорил вчера, что сам в академии, вот я и решил, что учишься на лечебной кафедре…

– Нет, – Николай растянул тонкие губы в улыбке, довольный оплошностью собеседника. – Я уж пять лет как не студент, а в академии я работаю. Старшим лаборантом на кафедре танатологии.

Константин, с начала поездки державшийся с попутчиком запанибрата, окончательно растерялся. Николай, увидев это, решил не смущать студента сверх меры и вернул разговор по-простому к теме.

– Настасья Филипповна действительно хороша собой. Ну, на мой вкус это несомненно, а тебе – как уж глянется. Если бы ещё жила не в глухомани! По картам-то, оно конечно считается, что здесь ещё городская черта, но лишь потому, что сам император при закладке столицы определил, что де быть граду от сих до сих пор. А на деле шутят про здешние места, что споткнись на дороге – и не знаешь, то ли о чухонскую кочку нос расшиб"eшь, то ли карельской сосной камзол раздер"eшь. Глушь болотная, иначе и не сказать, на пять вёрст ни души. Вот выбиралась бы Настасья Филипповна хоть иногда в свет, непременно петербургские щ"eголи строились бы под её окнами в очереди.

– Что, молода? Богата? Завидная невеста?

– Не молода, по пачпорту ей уж за тридцать, но весьма следит за собой и выглядит куда лучше многих столичных кокеток. А что до состояния… Её прабабка в свои годы основала под Москвой пороховой завод, а годы её тоже пришлись на ту самую пору, при их императорском величестве Петре Алексеевиче. Не прогадала старая, ей-богу, производство до сих прибыльное! Да и здесь, в имении у Н. немало артелей поставлено: торф режут, селитру сушат, щёлок варят, да много чего ещё. Поставки всё больше по оборонному ведомству, так что сам понимаешь, не на бобах сидит.

– Ну тогда я совсем в толк не возьму, какая ей от меня, студента польза? С её-то положением, могла бы любого профессора заполучить, только позови. Да и потом, неужели не имеет фамильного врача? Я вчера на вас… на тебя думал, а теперь понимаю, что профиль…

Николай расхохотался.

– Да уж, профиль у меня не под те услуги. Скажем так, у нас с графиней иной интерес, не медицинского свойства.

– Личного?

– Если ты об амурных потугах, то будь спокоен, я к выбору Настасьи Филлиповны отнесусь спокойно, случись интрига – перчатку к твоим ногам бросать не стану.

– Да нет, я и не думал… Да не смейся же ты! Я не то, чтобы против, но право, где я и где Н.? Это как-то даже неприлично. Просто понять хочу, чем бы мог ей услужить? Врач – не врач, студент без диплома, вот и странно мне, понимаешь?

– Понимаю, понимаю. Что ж, действительно, фамильный доктор у Н. имеется. Заслуженный отставной поручик, я вас познакомлю. Только стар он, в науках костен, с обязанностями своими последнее время справляется через пень-колоду. Вот и решила Настасья Филипповна другого целителя призвать, посоветоваться. Для составления, как у вас на лекарской кафедре говорят, второго мнения.

Услышав это нелепое "целитель", Константин ещё более подобрался. Не любил он такое обращение, слово это как бы отделяло его от славной профессии врача и причисляло к обычным ярмарочным прощелыгам, что заговаривают бородавки и лечат заячью губу болотной плесенью. К тому же, в памяти ещё свеж был случай со студентом старшего курса, который прошлой осенью на пьяный спор объявил себя во всеуслышание целителем и взялся по случаю пользовать от сглаза юную сироту, проживавшую в доме мелкого столичного купчишки.