Первый рейд Гелеарр
Шрифт:
— Не грузись, ты не виноват в произошедшем. И перестань себя грызть, нервы только попортишь.
— Не понял?
— Все ты понял. У тебя на лице все написано. Я не знаю, что там у вас произошло, но уверена, что ты не виноват в этом.
— Почему уверены?
— Потому, что не в первый раз сталкиваюсь с таким взглядом. Но обычно позже выясняется, что всему виной — случайность.
Обычно. Хорошее слово "обычно". Да только что в последнее время можно назвать "обычным"?
— Все будет хорошо, — капитан похлопала меня по плечу и ускорила шаг.
Хотелось бы в это верить. Вот только
Запястье заискивающе пикнуло. Я включил связь.
— Ты всех предупредил? — спросила Джессика. По ее тону было понятно, что все время полета с "Такаром" они "мило беседовали".
— Ни здрасьте тебе, ни до…
— БИЛЛ!!! ДАВАЙ ТОЛЬКО БЕЗ ШУТОЧЕК!!!
— Всех… вроде.
— Не поняла?
— В смысле всех, кто был на базе. Есть еще те, кто в патруле, ждут, когда их сменят.
— Это само собой. Что там с Сокольским?
— А что с ним?
— Ты с ним поговорил?
— Это срочно?
— Ты что еврей?
— С чего вдруг?
Она злобно зарычала. Я промолчал. Что я уже не так сказал?
— Короче, сообщи ему, что ты его повысил, и согласуй с ним планы, хорошо?
— Какие планы?
— Свои планы. Ты забыл, что я собиралась у тебя в мозгах поковыряться?
— Нет, не забыл.
— Да и вообще, есть большая вероятность, что ты временно отойдешь от дел. Я думаю Сокольский — подходящая кандидатура на ВРИО командира взвода.
— Для него это тоже буде день сюрпризов. Хорошо, я прямо сейчас с ним поговорю.
— И еще одно: как закончишь, потеряйся где-нибудь в своей каюте, пока я тебя не вызову.
— Есть, мэм.
— Не надо так. Это для твоего же блага, — какая-то помеха исказила ее последнее слово. Вот вам и сверхсекретная сверхнадежная связь. — И Билл…
— Что?
— Я, кажется, просила не называть меня на "вы"?
— Но я же не называл вас…
Она отключилась. Для моего блага… Вот интересно, сколько раз за всю историю человечества эта фраза была произнесена с потаенным смыслом? Может, Турсак с Инглой были правы? Может, им действительно не стоит доверять? Но кому тогда? Я сейчас и себе-то не могу особо верить. И что означала эта последняя фраза? Причем тут мое обращение к ней? Да и не говорил я "вы"…
Я нажал кнопку вызова на запястье и сказал:
— Б-1110.
Эта штука помимо всего прочего имела функцию голосового управления. С недавних пор я заметил за собой одну особенность: я помнил наизусть почти все идентификаторы людей своего взвода. А идентификатор Сокольского еще и несложный был. По крайней мере, для этого типа связи.
После трех продолжительных писков, на том конце отозвались:
— Да?
— Разговор есть.
— Билл? А к черту прогуляться не хочешь? Рехнулся что ли, я только с наряда. Дай поспать, а?!
— Это важно, но ненадолго. Можешь даже не вставать, я к тебе приду. Ты только не засни.
— С этой хреновиной попробуй заснуть…
— 15 минут не больше. Обещаю.
— Как знаешь, командир…
Я выключил устройство связи и быстрым шагом пошел в сторону "спального района". Как же все это не вовремя!
* * *
Я подошел к каюте Сокольского. Замок светился красным. Неужели заснул? Но когда я остановился перед дверью, она открылась. Я посмотрел на замок, он по-прежнему светился красным.
— Входи, — громким шепотом из темноты сказал Сокольский. Его грубый бас в данной интерпретации звучал, как хрип простудившегося. Хотя может он действительно простудился. — Только не шуми. Не надо будить ее.
Когда я вошел в комнате зажегся слабый свет. Освещения хватало только чтобы видеть очертания предметов. Видать Сокольский специально его притушил настолько, чтобы я смог пройти не споткнувшись. Но причина, судя по всему, была вовсе не в том, что он не выспался. Просто не хотел кого-то будить. Я, проходя к столику, посмотрел на кровать и увидел "причину". Из-под одеяла виднелась только фиолетово-синяя шевелюра, хаотично разложенная по подушке.
— Барбара что ли? — спросил я, присаживаясь за стол.
— А тебе какое дело? Сам-то ведь, небось, с Карочкой зажигаешь…
— Нет, с Каролиной.
— А я что сказал?
— Кара у нас вообще-то Трейс.
— Ты про уменьшительно-ласкательные что-нибудь слышал?
— Слышал, но только я ее сокращаю иначе. Но неважно. Я просто спросил.
— Я просто ответил. Или ты думаешь, что она здесь не по своей воле?
— Нет, но ты держался дольше всех.
— Ага, держался-держался, а потом она пришла ко мне и сделала так, что я не удержался. Командир, ты знаешь, почему женскую роту никогда не посылают служить поблизости с мужской? А если и посылают, то не селят рядом и уж тем более не в одном корпусе? Вот из-за этого, — он кивнул на кровать. — Все уже взрослые, и физически, и по документам, у всех внутри происходят удивительные процессы, которые заставляют идти на сближение. А когда контакт налаживается, могут быть проблемы. Проблемы у начальства и дополнительная головная боль.
Я обратил внимание, что у него на столе лежат зеленые разорванные пакетики. Мы их прозвали "чайными", хотя никакого чая там и в помине не было. Эти пакетики появились почти сразу с момента, как мы остались здесь служить. Они валялись везде: в гальюне на умывальнике, в душевой на полочках, даже в столовой (пардон, на камбузе) в коробке перед выходом. Короче, по всему кораблю и где угодно. Очень быстро народ разобрался, что в них было. Тем более инструкция прилагалась.
— Только не с нашей контрацепцией, — заметил я. — Удивительно только, что на гражданке такое не найдешь.
— А, по-моему, ничего удивительного. Ты представляешь, что бы было, если бы дети у всех появлялись по расписанию? Командир, ты вообще знаешь, откуда она эти пакетики берет?
Я вопросительно кивнул на кровать.
— Чего? Да нет, командир, причем тут Барби? Не она их поставляет, а Джессика.
— Джессика? — искренне удивился я.
— А ты не знал? Видать, ты не все замечаешь, командир. Время от времени наша таинственная Джессика улетает сама без сопровождения в сторону врат сектора. Спустя пару часов возвращается и привозит всякие разные вещи. В том числе и коробки с этими пакетиками. Между прочим, на коробках стоит гриф высшей формы секретности. Я видел, как она их распаковывала. Она же их и разбрасывает по станции.