Первый рейд Гелеарр
Шрифт:
— Я что-то не помню ни одного случая, когда мне приходилось использовать манттэру для достижения цели.
— Но ты же знаешь, что вечность длинная. Так что когда придет твое время, ты сама поймешь, как была неправа.
— Это мы еще посмотрим.
— Вот именно. Но что теперь? Ты атакуешь меня, заранее зная, что не победишь?
— Когда-то будет в первый раз. Почему бы не сейчас.
— Никогда первого раза не будет. Никто из вас впредь не справится со мной.
— У меня есть вечность, чтобы проверить, сама сказала.
— Нет у тебя на это вечности.
— Что?! ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!!
— Скоро узнаешь.
Секунд пятнадцать они кружили молча.
— Где Сьюзен Эдс? — спросила Джессика.
— Спит. Она как в той сказке — ждет прекрасного принца, который ее разбудит.
— Издеваешься?
— Отнюдь. Чтобы ты обо мне не думала, я никогда и не при каких условиях не причиню вред твоему теперешнему окружению. Ну, разве что в исключительном случае и то только тем, кого здесь сейчас нет.
— Опять твои непонятные загадки!
— И опять все-то же нетерпение! Ты же знаешь, что в свое время получишь ответы на свои вопросы. Сейчас могу только сказать, что ты ни хрена не знаешь о тех людях, которые рядом с тобой. Годится? Например, а известно ли тебе, что в этой комнате находится единственный существующий на данный момент триоптик?
— Кто?
— Ах, ну да! Я забыла. Мало того, что вы до сих пор эту науку относите к теоретическим, так в добавок и не знаете о третьем начале.
— О чем ты вообще говоришь? О каком еще начале?
— О великом начале. Несмотря на то, что вплотную пользуетесь его… дарами. Ну да ладно, заболтались мы тут с тобой, а мне идти надо.
— Куда тебе еще надо? Мы же на тебя все равно будем охотиться!
— Будете, только в этот раз все равно у вас ничего не выйдет. Я больше никогда не вернусь в саркофаг. Запомни! НИКОГДА!!!
— А что Алекс тебя больше не интересует?
— Я имею право на его любовь не меньше, чем ты. Только его все равно от меня воротит, чтобы я не делала. Даже когда я кроткая и такая, как ты. Но не в этот раз… я больше туда не вернусь. К тому же, — кажется, она ехидно улыбнулась, — я его и так могу где-нибудь подловить.
— Какая же ты сука, Пандора!
— Такая же, как и ты… Кстати… Привет тебе от трижды живущих.
— ЧТО?!!
Последняя чересчур бурная эмоция была ошибкой Джессики. Темная дымка резко рванула на выход и сбила оппонентку с ног. Вылетая с камбуза та, которую назвали Пандорой, крикнула:
— И как же ты намеревалась меня остановить, дурочка?
И она засмеялась. В тот момент я подумал, что так смеется сам Сатана. Но я что-то не припомню, чтобы в святом писании говорилось, что он был женщиной. Джессика подорвалась и погналась за ней. Не знаю почему, но я тоже бросился за ними. Лишь успевая краем глаза увидеть, за какой поворот забежала Джессика, я не потерял ее из виду. И ни капельки не был удивлен тому, что прибежала она в грузовой док. Пока она залазила в кабину, пристегивалась, настраивала панель управления, закрывала купол и запускала реактор, я украдкой выглядывал из-за ящика возле самого входа. Конечно, не было уверенности в том, что она меня не заметила.
Тому, что произошло только что на камбузе, не было никаких логических объяснений. И не мешало бы для приличия постоять немного в ступоре, пытаясь все сообразить. Но или на меня так подействовали слова Джессики, о том, что меня просто удивить, или что-то еще, однако я чувствовал, что должен проследовать за ней.
Когда она повернулась носом к атмосферному экрану, я покинул укрытие и бегом кинулся к своему истребителю. Уже впрыгивая в кабину, я отметил, что она превысила норматив по быстрой подготовке машины к полету приблизительно в полтора раза. Мне такое не удастся. Значит, у нее уже есть фора. Но меня это все равно не остановило.
Запустив реактор и задвинув купол, я заставил компьютер пропустить калибровку и проверку систем и подал немного тяги на вертикальные двигатели.
— Эй! — раздалось в рации, голоса я не узнал. Может потому, что обычно это была Ниола. А может еще потому, что ее голос явно был простужен. Да что ж это в последнее время все болеют? — Это еще что за новости? Альфа-1, ответьте, кто в кабине?
— Я это.
— Билл? Подожди, а кто давал разрешение на взлет? У меня на тебя заявки на это время нет. Ты куда это намылился?
— Прошу разрешение на взлет по чрезвычайным обстоятельствам.
— Каким еще обстоятельствам? Вы что там все с ума посходили? Что вообще происходит?
— Это долго объяснять.
— Я должна доложить капитану.
— Нет времени!
— Билл, а ну вылезай немедленно, пока я не приняла меры.
— Не могу. Мне нужно лететь.
В доках загорелся сигнал тревоги, а атмосферный экран начал закрываться створками.
— Что ты делаешь?! — закричал я.
— Билл, ты куда собрался? Это на дезертирство похоже. Сейчас же вылезай из истребителя!
— Дезертирство?! Куда?! Мы одни в секторе!
— Вылезай немедленно!
— Прости, милая, кто бы ты ни была.
Она думала, что если закроет тот экран, что передо мной, то во второй я все равно не втиснусь — перед ним слишком много истребителей, развернуться негде было, не столкнувшись с ними. Но только зря она так думала.
Выдавив тягу на вертикальных двигателях еще на 6 %, я поднялся под самый потолок. Так, что корпусом терся об него.
— Ты что творишь, придурок?! — раздалось в рации.
Это был рисковый трюк. Я мог и не разойтись по высоте с другими машинами. Но мне в тот момент почему-то было на это наплевать. Медленно поплыв по диагонали в сторону и вперед, я на всякий случай осмотрелся. В доке никого, кроме меня не было. Значит, ничего, кроме обшивки не пострадает. И никого не задену. Я ожидал, что она закроет второй экран. И не напрасно. Когда створки на нем начали сдвигаться, я попустил вертикальные и дал полную мощность на основные. От перемены тягловых сил машину качнуло и я зацепился хвостом за потолок за несколько метров до атмосферного экрана. Истребитель повело, я дернул на себя штурвал. И выскочил. Внутри судя по всему сработал механизм защиты, и доки изолировались от остального корабля.