Первый
Шрифт:
Все движения происходят сами собой на автомате - вытереться, обернуть полотенце. Я вообще очень хочу лечь и поспать.
Выхожу из ванной и тут же торможу - на моей постели сидит Бессонов и смотрит на меня в упор. Проходится цепким, изучающим взглядом сверху вниз, а затем поднимается на ноги и бросает небрежно:
– Одевайся.
– Зачем?
– Поедем в больницу.
Наверное, кто-то на моем месте умилился бы такой заботе. Я же лишь настороженно смотрю на Марата.
– Зачем?
–
– Пять минут тебе.
Сейчас у меня нет сил чтобы ему противостоять. Запал закончился, и мне банально нужно время для восстановления. Наш секс забрал у меня все - силы, эмоции, физические ощущения.
Опустив взгляд, замечаю несчастный браслет. Он по-прежнему мигает, но даже по этому поводу у меня нет никаких эмоций. Просто дикая усталость. Подозреваю, что если я не послушаюсь, то Марат вернется и силой потащит меня к машине. Уж больно решительно он выглядел.
Конечно, за пять минут я не успеваю собраться. Но Бессонов не лютует в этот раз - терпеливо ждет меня в коридоре. Едва мы встречаемся взглядами, как воздух между нами снова начинает вибрировать.
Медленно приближаюсь, пытаясь разгадать, что у него в голове. Однако выражение лица у Марата абсолютно непроницаемо - спокойное и отстраненное. Он кивает в сторону гостиной, в которой мы только что с ним были близки.
– Заходи.
– Зачем?
– спрашиваю, поражаясь тому, как глухо звучит мой голос.
Но вместо ответа мужчина подталкивает меня к двери, отрезая пути к отступлению.
Я замираю рядом с диваном, на котором все и произошло. Точнее, на его подлокотнике. Нервно сглатываю, ощущая фантомные прикосновения к моей коже. Чувство, что Марат заклеймил меня, пометил так, что я просто не смогу забыть, не оставляет.
– Смелее, царевна, - вкрадчиво произносит Марат, вставая у меня за спиной.
– Проходи, присаживайся.
Наверное, будь я в адеквате сейчас, возмутилась бы, может, ответила как-то. Но я опустошена. Поэму То молча прохожу к дивану и присаживаюсь так, чтобы оказаться подальше от Бессонова.
Его, конечно же, это не смущает - он подходит, тем самым давая понять, что мой маневр был бесполезен.
Когда Марат присаживается передо мной на корточки, внутри что-то замирает. Вроде бы я отстранена и спокойна, но его взгляд что-то делает со мной.
Бессонов по-прежнему в той же рубашке и в тех же брюках. Поэтому когда он достает из кармана брелок от моего следящего браслета, я даже не удивляюсь. Получается, все это время он был у него под рукой.
Пристально глядя мне в глаза, он активирует какой-то новый режим - световой сигнал меняет цвет, а затем вдруг гаснет.
Вообще.
Озадаченно смотрю, как Марат расстегивает браслет и вовсе снимает с моей ноги.
– Боишься, что врач тебя осудит?
–
Бессонов едва заметно ухмыляется, поднимается и небрежно бросает в ответ:
– Больше нет смысла в этом фарсе.
Он кладет браслет на журнальный столик, а сам отходит к окну, будто давая мне время осознать то, что он сказал.
Я тупо смотрю на пластиковую удавку, которая держала меня эти дни. Мысли сейчас крайне неповоротливые. Внутри происходит перезагрузка, и мозг работает на малой мощности.
Мне требуется достаточно времени, чтоб ухватить слова, которые произнес Марат.
Фарс…
Нет смысла…
– То есть ба-бах не случится?
– отстраненно спрашиваю, чувствуя, что внутри меня начинает зарождаться протест.
Мужчина оборачивается ко мне и коротко кивает.
– И все это время… - я даже не заканчиваю фразу, шумно выдыхая.
– Ну ты и мудак, - добавляю уже куда громче.
– Есть еще что сказать?
– равнодушно уточняет Марат.
– Нет? Тогда поехали.
Он совершенно спокойно направляется к двери, тогда как я начинаю приходить в себя. Но не потому что самочувствие наладилось. Вовсе нет. Меня возвращает к жизни здоровая злость.
– То есть сначала эта хрень, - киваю на столик, - потом намеки про аукцион, - перечисляю, сверля Бессонова злым взглядом.
– Это вообще нормально по-твоему? Я тебе что, собачка дрессированная?!
– Будешь, если захочу, - холодно ухмыляется он.
– Идем, царевна. Узнаем, насколько все печально у тебя в королевстве.
Я едва не задыхаюсь от его пошлых шуточек. И хотя Марат насмехается, глаза у него остаются крайне серьезные.
– Мне к врачу не надо, - отрезаю, уходя в оборону.
– Будешь упрямиться, увезу силой. Подумай, хочешь ли этого. И если продолжишь упрямиться, я восприму это как намек, что тебе нравятся игры пожестче.
Меня бесит то, что я узнала про фальшивый браслет, бесит, что я повелась на намеки про аукцион. Я же ведь почти отцу позвонила! Вот был бы номер, если бы Алина не успела мне рассказать правду.
От моего спокойствия и равнодушия не остается и следа. Медленно поднимаюсь с дивана. Конкретно сейчас я слабее и вряд ли смогу выиграть. Но сила женщины в ее хитрости - так всегда говорит моя мама.
Значит, надо переиграть Бессонова.
Он если и удивлен моим согласием, ничем этого не показывает. Молча следует за мной. На улице мы почему-то садимся совсем не в ту машину, на которой приехали. Марат тихо о чем-то переговаривается с одним из охранником. пока я сижу жду его в автомобиле.