Пес и его девушка
Шрифт:
– Как это понимать?
– Если б знал, объяснил бы, сье. Я, знаете, привык замечать всякое: вот девица пошла, сразу видно, она тут чужая, одета вроде обычно, но видно, что дорого. Значит, из богатой семьи, решила покуролесить подальше от этого их высшего света, в компании попроще. Или старушка – с виду скромная, но как прислушаешься, что она заказывает, сразу ясно – у нее денег куры не клюют.
– Может, она экономка в состоятельной семье.
– Такие экономки сами за покупками не ходят, а если ходят, то столько тратить не могут, – ухмыльнулся Блесс. – А вот
– Да-да, вы все никак не объясните, почему эта женщина показалась вам подозрительной! Ну, если не считать того, что она была без сопровождения, что бы это ни значило.
– Вот сам удивляюсь – не могу понять, сье! Сплетниц, которые на другой конец города поедут с тремя пересадками на трамваях-автобусах, чтобы только взглянуть на место преступления, знаю. Было тут несколько таких, их весь город знает. Но таких издали видать, они оцепление прорвать могут, чтобы покойника потрогать или хотя бы место, где он лежал. Будут потом соседям рассказывать… Ну… – Газетчик развел руками. – Не могу объяснить. Вид у них очень своеобразный, сье. Если сами не видели, то…
– Думаю, я понимаю, о каком типаже вы говорите, – кивнула Лэсси. – Чем же та особа от них отличалась?
Блесс почесал в затылке.
– Она мне показалась напуганной. Но в то же время очень… ну… возбужденной. Будто собака, которая на след напала.
Дайсон вздрогнул. Только частного сыскаря, как предполагала Лэсси, им еще и не хватало для полного счастья!
– Она там кружила, кружила у этого проулка, – добавил газетчик. – Подойти близко не могла, кругом люди, с работы как раз многие пошли. А потом я свернул свою лавочку да уехал – ужинать пора было. Так что не знаю, что она там делала и делала ли.
Лэсси подержалась за голову. Дайсон подобрался ближе и сунул нос ей под локоть, чтобы ободрить. Девушка потрепала его по загривку и с упорством норной собаки, преследующей лису в норе, спросила:
– Сьер Блесс, как выглядела эта особа?
– Гм… Дайте, я вам нарисую, – неожиданно сказал он.
– На… нарисуете?..
– Ну да. Я, когда военкором был, наловчился шаржи рисовать. Очень похожие, все говорили. Мне за это частенько влетало от начальства. – Блесс снова улыбнулся в усы и протянул руку за блокнотом.
– Конечно, я буду вам очень признательна… Только вы все-таки ее опишите, потому что рисунок – это одно, а разного рода приметы – другое. Опять же, рост по рисунку не определишь.
– Так… Росточка она небольшого. Вам по плечо будет, если без шляпки. – Говоря это, Блесс быстро черкал в блокноте огрызком карандаша, который вынул откуда-то чуть не из-за уха. – Не толстая, но есть за что подержаться, уж простите… Только рыхловата. Бывают, знаете, такие дамочки, как сдобная булочка, вроде тех, что Таррино печет: полные, упругие, всё на месте… А у этой квашня то ли перестояла, то ли наоборот, не разбираюсь. В общем, молодая еще, лицо без морщин, как я уже сказал, но щечки все-таки дрябловаты, обвисают, да и шея складками пошла…
Лэсси покосилась на Дайсона, но тот мог лишь сочувственно посмотреть в ответ.
– Волосы светлые, в рыжину. Завитые этаким барашком, а если поближе посмотреть – солома соломой. Наверно, покрасила неудачно, как жена аптекаря: та полгода на улицу только в платочке выходила, так у нее волосы испортились, – продолжал газетчик. – Кожа белая-белая, тонкая, все жилки на просвет видать, а от этого будто синяки под глазами. Сами глаза большие, светлые, немного навыкате, серые или голубые, не разобрал. Губы бантиком, по нынешней моде, помада почти что оранжевая.
Лэсси гневно фыркнула, Дайсон тоже.
– Понятно, что на службе краситься не положено, но вам бы пошло, сье, – невозмутимо сказал Блесс. – Вот, глядите.
Дайсон не выдержал, встал и сунулся носом в блокнот. Да-а… у старика-газетчика был явный талант рисовальщика: он набросал неизвестную женщину с нескольких ракурсов, и хотя явно утрировал некоторые черты, по такому портрету ее наверняка смогли бы узнать. Не то что по тем, которые рисовали штатные художники в управлении…
Видимо, Лэсси тоже подумала об этом, потому что протянула:
– Вот бы вы у нас портреты преступников составляли…
– Я и в управлении работал, только недолго, – отозвался Блесс. – Не мое это. Я по описанию не могу, мне надо увидеть, тогда дело выходит.
– Благодарю вас, сье, – сказала Лэсси, бережно убирая блокнот в сумку, и вдруг спохватилась: – Скажите, а не пахло ли от этой женщины такими духами?
Газетчик честно понюхал открытый флакон, едва ли не засунув туда целиком длинный нос, потом кивнул.
– Да. На ветерке не особо чувствовалось, а когда она наклонилась за газетой, то я почуял. Похоже.
Лэсси с торжеством посмотрела на Дайсона. Он стукнул хвостом по мостовой и подумал: «Нужно было у булочника спросить. Может, эта странная дамочка и у него что-то купила».
– Ой, – спохватилась вдруг девушка, – а что вы можете сказать о сье Дани?
– Ничего, – развел руками Блесс. – Она ко мне подходила иногда. Наверно, в свой выходной. Брала журналы с вязанием.
«Неужели у нее после службы еще оставались силы и время вязать?» – поразился Дайсон. Нет, он слышал, что некоторые женщины так успокаивают нервы, но к его матушке это точно не относилось: пришить пуговицу, поставить заплату, даже сшить платье она могла при большой необходимости, но художественное рукоделие на дух не переносила.
– Не знаете, у кого она заказывала продукты?
– Само собой: у Пэтси, у Лири и у старой Ронн. – Блесс указал нужные лавки. – Тут других и нет. Вернее, есть, новенькие, но сье Дани давно здесь живет и привычкам, насколько мне известно, не изменяла.
– А ее мужа встречали когда-нибудь?
– Нет, сье. По-моему, его никто никогда не видел, – серьезно сказал газетчик. – Я одно время считал, будто она его выдумала. Но раз именно он поднял тревогу, значит, он существует.
– Еще раз благодарю вас за помощь, сьер. – Лэсси вежливо наклонила голову. – Идем, Ухожор! У нас еще уйма дел!..