Пёс, миллионер и прочие неприятности
Шрифт:
Я немного похлопала глазами. Ну и память у человека. Я не помню даже того, что говорила такое, а он и суть уловил.
– Я просто видела их уже вместе, - нашлась я. Марат немного поглазел, но спорить не стал. И то ладно. Проводил меня до дома и снова поднялся.
– Может, пожрем что?
– поинтересовался, усаживаясь на стул. Вытянул ноги и занял таким образом большую часть кухни.
– В холодильнике пусто, - доверительно ответила ему, - только собачьи консервы, ты как к ним?
Джек гавкнул, выражая
– Как же ты вообще живешь?
– задал вопрос, залезая в холодильник. Я предпочла оставить его без ответа. Вместо этого поинтересовалась:
– Ты что, у меня поселиться собрался? С утра отираешься.
– Я тебе мешаю?
– Не то что… Но я собиралась поработать.
– Это что значит?
– Марат достал из холодильника яйца.
– Это значит писать буду.
– Ну и пиши.
Я хмуро посверлила взглядом его спину, но Марат остался непроницаем. Даже не повернулся. Или выдержка железная, или напрочь отсутствует чувствительность к взглядам.
Ладно, хочется ему тут хозяйничать - пусть. Я удалилась в комнату и погрузилась в работу. Марат чем-то гремел, шумел, но я давила в себе всякое любопытство, заставляя сосредоточиться на книге.
Удалось мне это далеко не сразу, а уж когда из кухни понеслись ароматы, дразнящие мой желудок, работать и вовсе стало невыносимо. Мысленно зарычав, я решила, что я сильнее и начала строчить, отчаянно стуча по клавишам. В какой-то момент мне удалось отвлечься от реальности, так что я подскочила на месте, когда услышала сзади голос:
– Как дела?
– Мать твою, - выругалась, поворачиваясь с колотящимся сердцем.
Марат сидел на диване, на плече кухонное полотенце, в ногах Джек, довольный донельзя.
– Не надо мать. Возьми лучше брата, он меня жутко бесит.
– Ты обещал не мешать.
– Я и не мешал. Минут двадцать смотрю, как ты усиленно строчишь. Слушай, а муки творчества у тебя бывают?
– Это как?
– Ну когда смотришь в чистый лист, страдаешь и не можешь написать ни строчки.
– Ну это не муки, нормальный творческий процесс. Знаешь, когда муки? Это когда писать не хочешь, а надо. А у тебя не только лист белый, но и в голове пусто, свистнешь, а там эхо от стенки к стенке сутки летает. Вот это муки.
– Метафорично, - высказался Марат, а я нахмурилась, думая, что он надо мной издевается.
– А вообще, я не люблю, когда ко мне лезут в то время, как я пишу.
– И часто к тебе лезут?
– Не особенно. Я же одна живу.
– То есть огребает в основном пес?
– На пса это не распространяется. Он существо подневольное. А остальные могут и огрести.
Тут на кухне что-то зазвенело, я расширила глаза.
– Это что?
– поинтересовалась с легким испугом.
– Таймер на духовке. Ты не знала?
– А у меня духовка есть?
Марат только головой покачал,
– Предатель, - пробурчала я, поворачиваясь к тексту.
Ароматы усилились, я бы даже сказала, решили пойти в атаку на мой вечно голодающий организм. Я решила сопротивляться до конца. Посмотрела на текст, потом на выход из комнаты. Снова на текст. Кажется, у меня буквы плывут перед глазами, срочно надо подкрепиться, а то невозможно же так работать!
В общем, через пару секунд я уже стояла на пороге кухни. Марат разрезал лежащий на тарелке пирог.
– Что, настоящий?
– приблизившись, я стала разглядывать это чудо.
– Надеюсь, ты его не с собачьими консервами приготовил?
– Я не настолько извращенец, - хмыкнул Марат.
– Мяса у тебя нет, но картошка обнаружилась. Так что вот.
Развенувшись, он поставил на стол две тарелки с невероятно вкусными на вид кусками пирога. Я почти прослезилась. То ли от того, что такой мужчина кому-то в мужья достанется, то ли просто от голода.
Пирог получился на ура. Я решила проявить гостеприимство и заварила чай. Мы мило пообедали, поглядывая друг на друга, наконец я поинтересовалась, сунув в рот последние крошки:
– Так чего ты у меня на квартире отираешься?
Марат недоуменно захлопал глазами, а потом сделал вид, что обиделся. Я в ответ сделала вид, что не заметила, и он обиделся более демонстративно. Выглядело это забавно, я против воли хмыкнула, пнув его по ноге. Он этого не ожидал, дернулся, пролив горячий чай себе на футболку. Глаза его округлились, лоб покрылся складками, а зубы сжались - в общем, было понятно: страдает.
Через мгновенье страдание стало таким большим, что вместить его только в себя он не мог, а потому решил поделиться со всем миром. И начал с моей матери. Слава богу, она где-то далеко и получает просветление, так что точно не пострадает от всего того, что Марат высказал, стягивая футболку.
Я заметалась было, желая помочь, но так и замерла. Ох ты божечки.
Один, два, три, четыре, пять…
Тут Марат начал обмахивать свой великолепный торс футболкой, и досчитать количество кубиков на его животе я не успела. Зато тут же втянула свой и плечи распрямила.
– Давай помогу, - убрав его руки в сторону, подула на торс, быстренько досчитав.
А то как же уснуть потом, если не знать, сколько их! Вот ни за что бы не подумала, что у Марата такое тело. Не, видно, конечно, что он за собой следит. Но кубики… Настоящие. В общем, я не удержалась и ткнула в один из них пальцем.
– Ты чего?
– Марат перестал причитать и посмотрел с удивлением.
– Твердый, - высказалась я, он вздернул брови в удивлении. Я ткнула второй кубик.
– Тоже твердый?
– спросил он, разглядывая меня, как умалишенную.