Пес просыпается

Мах Макс

– Вот он я!
– объявил Роб, входя в импровизированную гостиную.

– Хорош, не правда ли?
– подмигнула Изи Бабс.

– Я такой!
– подтвердил Роб.

– Ты такой!
– а вот интонации Изи он не понял, и даже тени мысли не ухватил.

– Кончайте болтать, - предложил, подходя к столу, Дюк, - давайте уже кушать, а то так есть хочется, что я начинаю впадать в гипогликемический синдром, а это при моих габаритах чревато членовредительством .

– Вот за это я его и люблю, - мечтательно улыбнулась Барбара.
–

Когда мой Гаргантюа начинает выражаться подобным образом, хрен его поймешь, конечно, но зато эстетическое чувство бывает вознаграждено с небывалой щедростью. Как я это сформулировала, милый? Красиво, не правда ли?

– Трепло ты, Барбара!
– пожал плечами Дюк и демонстративно опустился на стул.
– Тэк-с, что у нас тут съедобно?

Съедобными оказались хлеб, консервированный тунец, литровая банка с маринованными овощами, пара упаковок бекона, который решено было, не "заморачиваясь" есть, не разогревая, сыр гауда - жестковатый, но зато острый - и шоколад. Запивали все это чаем и виски, и, что интересно, практически не разговаривали. Похоже, сил на разговоры - ни физических, ни моральных - ни у кого не осталось.

7.

А вот заснуть ей так и не удалось. То ли за прошедшие сутки "под наркозом" свою норму вычерпала, то ли "отходняк" начался, но сон не шел. Лиза выключила свет, легла, не раздеваясь, на заправленную раскладушку, закрыла глаза и... И ровным счетом ничего. Сердце трепыхается, мысли в голову лезут разные, и жарко вдруг стало, хотя вроде бы, должно быть как раз наоборот. Лежащих человек, то есть человек, находящийся в состоянии покоя, мерзнет больше и замерзает быстрее.

"Может быть, пойти на кухню и выпить?" - подумала она, и как раз в этот момент в дверь постучали.

Стук был вежливый, тихий: спящего, пожалуй, и не разбудит, а вот бодрствующий по-всякому услышит. И еще. Стук - не речь, у него, как будто, нет, и не может быть интонации, но Лиза этот ритм узнала, или ей так только показалось. Но, в любом случае, разрешая Робу войти, она знала, что это именно он.

– Привет!
– сказал Роберт, появляясь в комнате смутной тенью.
– Не спишь?

– Можешь включить свет, - пока это было единственное, что она могла ему сказать.

– А...
– ответил из темноты Роберт.
– Ну...

– Я одета, если это то, что тебя смущает.

– Ну, да, - хмыкнул Роб.
– В какой-то степени.

Вспыхнул свет. Роберт, по-видимому, еще так и не раздевался. Во всяком случае, так это выглядело, а еще Роб казался озабоченным и, пожалуй, даже смущенным.

– Роб, - Лиза хотела было тоже встать, но ограничилась тем, что села на кровати, - я хотела сказать... Просто при посторонних не хотелось. Я тебе очень благодарна. Если бы не ты, не знаю даже, что со мной стало бы. Просто ужас!

– Ты в своем уме?
– взбросил вверх брови Роберт.
– Какие, к черту, благодарности! Я...

– Ты?
– не поняла Лиза, энергия с которой Роберт отреагировал на слова благодарности,

ее несколько обескуражила.

– Что если я извинюсь?
– спросил Роберт каким-то особым, едва ли знакомым Лизе тоном и этим окончательно поставил ее в тупик.

– Хочешь, я сварю тебе кофе?
– поскольку она молчала, он вынужден был сам заполнять паузы.
– Давай, я сварю тебе кофе!

"Кофе? Кофе? О чем он... Бог мой!" - казалось с того утра, когда она проснулась в его постели, прошла вечность, но, видимо, Роберт помнил их незаконченный разговор, вспомнила его теперь и Лиза.

– Я сказал тебе неправду, - он старался поймать ее взгляд, но Лиза отводила глаза, она снова, как и тем утром, не могла встретить взгляд Роба.

– Ну, не будь ребенком!
– попросил он.
– Я же извинился. Я был неправ, когда солгал. Я все помню.

"Ах, он помнит?!" - подумала Лиза с внезапно вспыхнувшим гневом.

– И что же ты помнишь?!
– выпалила она прежде, чем сообразила, что есть вопросы, которых лучше не задавать.
– Нет! Молчи! Ничего не говори!
– потребовала она.
– Я знаю... Это была ошибка!

– А, по-моему, никакой ошибки не было...
– возразил Роб.
– Мне показалось, что ты тоже...

– Да, - признала Лиза, понимая, что все летит в тартарары, - я знаю... Я хочу сказать, тут нет твоей вины. Ты был пьян, и все такое... Я должна была себя контролировать лучше ...

– О чем ты?
– Роб явно не понимал, что она ему говорит.

– Это моя вина!
– обреченно сказала Лиза.

– Да причем тут вина?!
– Роб нахмурился и смотрел на нее с каким-то новым, едва знакомым ей выражением.
– Госпожа, адвокат! Позвольте, задать вам прямой вопрос! Нет, подожди! Я должен сказать это первым, наверное.

Он был смущен и взволнован, заметила Лиза. Пожалуй, таким она его видела пока всего лишь однажды, тогда, когда много лет назад столкнулась с Робом у дверей "дамской комнаты".

– Ну, - сказал Роб, - я... в общем, в тот момент, когда я тебя обнял, я уже протрезвел. У меня что-то случилось с головой. Знаешь, как будто треснулся обо что-то... Ну, залез, скажем, под стол, чтобы что-то достать, и забыл, где находишься. Встаешь, и "здрасьте"!

"Боже!
– с ужасом думала Лиза, слушая сбивчивый рассказ Роба.
– Это же я его так приложила. Ох!"

– И я отрезвел, - Роберт по-прежнему стоял у двери, всего, быть может, в трех шагах от Лизы и упорно смотрел ей в глаза, которые она забыла отвести.

– Ты отрезвел...
– повторила она за ним, но с несколько иной интонацией.
– Ты хочешь сказать...

– Я хочу сказать... Молчи!
– остановил он Лизу.
– Сейчас я говорю. Моя очередь. Ладно?

– Ладно, - согласилась Лиза, недоумевая, куда мог завести Роберта слишком сильный "посыл".

– Так вот, - Роберт по-прежнему был смущен и расстроен, но при этом полон решимости продолжать, что бы он там не собирался ей сказать.