Пёс. Боец
Шрифт:
Прошла едва ли пара минут с начала атаки, как все уже было кончено. Испуганные и непострадавшие лошади разбежались в разные стороны, их никто не преследовал. Нет никакого смысла. Павших вполне достаточно для того, чтобы утолить голод. Вот если пытавшиеся бежать были с всадниками, тогда совсем другое дело.
Одна из лошадей проскакала рядом с Воланом. На пару футов в сторону и она стоптала бы его. Темный даже попытался отпугнуть животное, когда понял, что то несется прямиком на него. Но беглянка настолько обезумела от запаха крови и от испытанного ужаса, что даже не заметила потуг мастера.
Интересно, что это был за отряд? Может какой барон, со своей дружиной?
К месту, где засел темный потянулись волки получившие ранения. Торк, усевшись на задние лапы и облизывая покрытую кровью морду, внимательно смотрел на своего друга. Что же, все верно, дружба не может быть односторонней. Мастер начал наскоро осматривать подползающих к нему хищников, оказывая им первую помощь. Большего не нужно. Эти зверюги достаточно живучи, стоит только дать им толчок, остальным займется их природа.
Дюжине волков потребовалась помощь мастера, остальные отделались легким испугом. Три десятка были либо убиты, либо получили настолько сильные раны, что из милосердия были добиты своими же. Уже через час, поредевшая, но все еще опасная стая двинулась в путь. Волан пока не знал, кто и где будет его следующей целью, но ясно одно – в его распоряжении серьезная сила. Только одно обстоятельство не давало ему покоя. Все же нужно будет приобрести жеребенка и начать растить его в общении с Торком, а желательно не одного. Путешествие на своих двоих его сильно изматывало.
Как и ожидалось взятие ворот не составило особого труда и стоило легких ранений только двоим наемникам, тогда как большинство обороняющихся либо пали, либо получили серьезные ранены. Остальные, поняв тщетность дальнейшего сопротивления предпочли сдаться. Возможно будь их командиром рыцарь исполненный чувством долга и все было бы иначе, но такового не нашлось. С другой стороны, может это и не было бы определяющим, потому что отряд сдался когда их командир, один из десятников, получил тяжелую рану и скатился под ноги наседающим наемникам.
Теперь городские стены были полностью под контролем городской стражи, все еще пребывающей в непонятном состоянии. С одной стороны большинство из них были переполнены возмущением, по поводу действий короля, с другой, город вроде как добровольно перешел под его руку. От короля Несвижа, нет никаких известий. И что прикажете делать? Сражаться против Джефа не имея никакой надежды на помощь? То что произошло здесь, в надвратной башне, еще не значило, сожжение мостов, ведь в штурме принимали участие только наемники Георга. Решимость, еще недавно переполнявшая их начала ослабевать.
С самими горожанами тоже не все слава Богу. Сердца многих переполнены возмущением, кто-то выкрикивает призывы порвать проклятых солдат короля Памфии, посмевших поднять руку на матушку Аглаю. Но опять таки, кричать и действовать это совсем не одно и то же. Народ волнуется, шумит, но люди пока не готовы к решительному шагу.
Комендант и городской совет заняли вполне правильную позицию. Первый приказал своим людям сесть в глухую осаду и ни при каких обстоятельствах не трогать толпу за стенами. Арбалеты и луки давно снаряжены для боя, но никто не спешит использовать оружие без приказа командира.
Отсутствие решительных действий со стороны одних и увещевание других, заставляют горожан испытывать нерешительность. Люди не расходятся, они шумят, но продолжают бездействовать, не имея лидера, способного зажечь их сердца.
Тот, прежний Георг, молодой и бесшабашный, уже давно бросился бы на штурм стен, даже если ему пришлось бы драться в одиночку. Другой, тот, что прошел сквозь горнила не одного сражения и научившийся думать не только о происходящем сейчас, но и заглядывать в завтра – дождался бы приказа короля об освобождении матушки. Он не мог не последовать. Король Джеф просто не может не знать, что Гийом разбил загросцев и начал перебрасывать армию на юг. В этой ситуации взбунтовавшийся город у него в тылу, представлял для памфийцев опасность. После освобождения матушки, Георгу оставалось только увезти ее, если потребуется и силой.
Но сегодняшний Георг не мог поступить так. Да, матушка это все, что у него есть, но так было до того дня, как он узнал о существовании других членов его семьи. Он успел обрести и потерять отца, который, хотя и косвенно, но признал его. Он обрел брата, который не знает о его существовании, и как и матушка нуждается в его помощи. И пусть чаяния Гийома направлены на Несвиж, к которому Георг пока не испытывает такой же любви, новоявленный барон Авене, готов сражаться за родную кровь.
А матушка… Сейчас она взаперти, но напрямую ей ничего не угрожает. Он был уверен, что даже в случае удачного штурма, комендант постарается использовать ее как щит, но убивать не станет, просто потому что это будет смертный приговор для него и его людей. Конечно, полностью отметать опасность нельзя, но и жить как прежде у него уже не получится.
Укрываясь в переулках, наемники начали готовиться к предстоящему штурму. Они не сомневаются, что тот последует и их не пугает предстоящая драка с превосходящим противником. В конце концов они имеют то, чему осажденные просто не способны противостоять. Особую тактику, позволяющую быть уверенным в предстоящем успехе. Остается только оказаться на стенах. Но это вовсе не невыполнимая задача. Как раз к этому они сейчас и готовятся, собирая длинные жерди, с помощью которых на стены в одно мгновение будут доставлены бойцы.
Пока одна часть плотников готовила тараны на стенах, другая занималась изготовлением этих жердей. Кузнецы в скором порядке изготавливали железные втулки с помощью которых жерди длинной в двенадцать футов соединялись меду собой. Они уже отрабатывали подобное на тренировках, раз за разом штурмуя, сначала невысокие стенки, а затем и стены замка Гатине. Мало того, в их обозе, оставшемся на лесной ферме имелся комплект из таких вот жердей, которые разбирались и без труда транспортировались.
Их командир такой затейник и столько всего умудряется придумать, что просто диву даешься. Однако, куда большим было бы их удивление, если бы они знали, что все эти новшества плод вовсе не его воображения или гения. Ему только доставало мудрости не отбрасывать как бред сумасшедшего, все те идеи, которые высказывал трусоватый одноногий Сэм, старший обозник сотни. Оно конечно, в уме ему не откажешь, очень предприимчивый и поворотистый мужик, но чтобы такой что-либо смыслил в воинском искусстве…