Пещера Лейхтвейса. Том второй
Шрифт:
— Да я и не согласилась бы на это, — тихо проговорила Ганнеле. — Если я останусь вдовой, не принимая в этом участия, то знаю, что предприму, получив свободу, но быть убийцей человека, которому клялась я в верности — никогда! Я скорее соглашусь вечно влачить цепи, в которых изнываю.
— Мы другого ответа и не ждали от тебя, — заговорила Лора. — Нет, Ганнеле, твои руки должны остаться чистыми, потому и делай то, что я тебе говорю: на четвертый день, считая с сегодняшнего, твой муж должен принести тебе рыбу из Рейна; остальное предоставь Генриху Антону Лейхтвейсу и его товарищам.
Произнеся эти слова, Лора поспешно накрыла голову платком и удалилась.
Таким образом объясняется загадка, почему Ганнеле так любезно и дружелюбно встретила своего мужа, сидела с ним до поздней ночи за ужином, болтая и попивая вино, как будто была его любимой женой. Рыжий Иост, при всей своей хитрости и находчивости, был сбит с толку поведением жены.
«Да, — говорил он себе, — мой урок принес свои плоды. Женщине нужно показать, хотя бы с плетью в руках, что ты хозяин в доме, иначе она захочет разыгрывать госпожу».
Ганнеле, как будто угадав его мысли, ласково прижалась к нему и сказала:
— Сознаюсь, друг мой, что сегодня утром я была неправа. Не годится без твоего ведома раздавать твое имущество нищим, прости меня, и я обещаю, что этого больше не повторится.
— Хорошо, хорошо, — засмеялся Иост, выпивая до дна свой бокал и любовно посматривая на молодую, хорошенькую жену. — Ты знаешь, что, в сущности, я не могу сердиться на тебя и, если ты теперь будешь чуточку добрей и приветливей, я скоро тебя прощу и забуду глупую утреннюю историю.
И Ганнеле была действительно добра и приветлива с этим краснорожим толстяком, хотя ее тошнило от омерзения и отвращения к нему. Господи! Она предпочла бы лучше обнимать хищного зверя, чем этого ненавистного ей человека.
С этих пор в доме рыжего Иоста наступила жизнь, которую стены его еще никогда не видали. Работники и служанки качали головами, не понимая, что сталось с их господами. Хозяйка, до сих пор всегда отстранявшая мужа и избегавшая его, теперь гуляла с ним по саду днем, а по вечерам выходила под руку в поле. За столом они теперь обедали и ужинали вместе, болтовне и хохоту не было конца, точно это были влюбленные молодые, только что вернувшиеся из-под венца. А что сделалось с рыжим Иостом? Он был весел и добродушен. Целыми днями ходил по комнатам, насвистывая и напевая игривые песенки. Прежде, во время работ, Иост появлялся внезапно, как злой дух, и при малейшей ошибке или недосмотре обрушивал на головы работников целые потоки ругани и упреков, теперь он был необыкновенно снисходителен и равнодушен.
— Ну, слава Богу, что наконец между хозяином и хозяйкой установились хорошие отношения. И нам от этого стало не хуже, — говорили слуги.
Вечером третьего дня замечательной перемены в Ганнеле в большом амбаре за домом собрались все работники и служанки. Под волынку старого кучера Мартина и при свете фонарей затеяли танцы. Девушки и парни кружились, как говорится, вовсю. В самый разгар веселья вдруг среди танцующих показался Иост под руку с женой и — как это ни невероятно — Ганнеле, положив руку на плечо мужа, сделала с ним два-три круга под музыку старого Мартина, мало чем отличающуюся от хрюканья свиньи. Когда в этот вечер Иост с женой отправился спать, молодая женщина, наполовину уже раздевшись, подошла к окну и задумалась.
— О чем ломаешь ты свою прелестную головку? — спросил Иост, подходя нетвердыми шагами к Ганнеле, так как порядочно выпил за ужином.
— Ах, у меня есть одно желание, — ответила Ганнеле, — но ты станешь смеяться надо мной, если я скажу, в чем дело.
— Ну, выкладывай. Если тебе нужны деньги, вот тут их целая куча. — И рыжий Иост с довольным видом похлопал себя обеими руками по полным карманам.
— Благодарю тебя, — ответила Ганнеле, — я не нуждаюсь в деньгах. Ты вчера дал мне пять талеров, и я уже не такая дурная хозяйка, чтоб так скоро истратить их. Я скажу тебе, что мне пришло в голову. Все эти дни я готовила твои самые любимые кушанья и, кажется, это не повредило тебе?
Рыжий Иост облизнулся. Слюнки потекли у него при воспоминании о вкусных блюдах, которыми в последнее время Ганнеле угощала его.
— Ну вот, мне и хотелось бы завтра приготовить что-нибудь повкуснее, мое любимое блюдо, от которого, я знаю, и ты не откажешься. Но сделать это не так-то легко, потому что герцогская кухня забирает у нас из-под носа всю самую лучшую провизию.
— Напрасно ты так думаешь, — крикнул рыжий Иост, надувшись, как лягушка, — если герцогский управляющий и его жена захотят лакомого кусочка, то он должен появиться на их столе! Говори скорее, в чем дело, и, клянусь тебе, завтра утром твое желание будет исполнено, вот тебе в том моя рука.
— Ну, в таком случае, — проговорила Ганнеле слегка дрожащим голосом, как будто желание ее было особенное, — мне хотелось бы иметь завтра свежую рейнскую форель.
Рыжий Иост расхохотался.
— Живую форель? И это все? А я-то думал, ты потребуешь по крайней мере кондитерский пирог, украшенный бриллиантами. Ха, ха, ха!.. живую форель. Завтра же к обеду ты будешь ее иметь на столе.
— Правда? Ты достанешь мне форель? — воскликнула Ганнеле. — А я уж хотела ее купить у бибрихских рыбаков, но они ответили, что в это время форели редко ловятся в Рейне, а если какая-нибудь и попадется, то она должна быть доставлена на герцогскую кухню.
— Завтра мы будем кушать рейнскую форель! — закричал Иост и так ударил кулаком по маленькому столику, стоявшему около него, что тот затрещал. — И если я… но мы стоим и болтаем, а время бежит. Я теперь прилягу часа на два, потому что немного отяжелел после ужина, но ровно в два часа разбуди меня и прикажи трем младшим работникам приготовиться ехать со мной — я сам выужу тебе форель из Рейна.
Ровно в два часа Ганнеле разбудила мужа. Не так-то легко было растолкать его; прошло довольно много времени, пока он перестал храпеть, отдуваться и, очнувшись от винных паров, был в состоянии встать и одеться.
— Работники давно ждут тебя с рыболовными принадлежностями. Возьмешь ты лодку?
— Нет, лодка не нужна. Форель держится всегда около берега, и ее нужно ловить с твердой земли. А теперь дай мне стаканчик водки, чтобы подкрепить силы.
Несколько минут спустя Иост со своими людьми уже шел по дороге к Рейну. Утро было пасмурное, небо заволокло тучами; они пробирались в полумраке, и Иост время от времени ругался, что день, кажется, никогда не настанет. В сущности, он был рад пасмурной погоде, потому что знал, что в это время рыба лучше ловится.