Пещерные инстинкты в большом городе

Буланова Наталья Александровна

– Данные пациента все равно нужны.

– Я занесу позже. А пока спасите его, пожалуйста!

В этот момент мимо проходил врач.

– Что у вас? – спросил мужчина среднего возраста, готовя стетоскоп.

– Он упал с высоты. Мы поднимались без страховки по небольшой горе.

Врач посмотрел на меня с легким недоумением. Знаю-знаю, до ближайшей горы часов пятнадцать на машине ехать.

Но вопросов больше не задавал, вышел в коридор и тут же застыл, увидев Тара.

Пещерный едва помещался на каталке, истерзанная

камнями рука свисала до пола. Спортивный костюм подран, но хорошо, что он хотя бы был, иначе я не знаю, как бы объясняла шкурку на бедрах. Разве что ролевыми играми!

– Давно без сознания? Есть ли аллергии? Какие хронические заболевания?

Если на первый вопрос я могла примерно ответить, то как быть с другими, совершенно не представляла.

– Я не знаю. Мы недавно познакомились.

Ведь такое тоже бывает, верно? Никто же на первом свидании не говорит: у меня аллергия на орехи, язва двенадцатиперстной кишки и проблемы с щитовидкой.

Врач вдруг отступил от Тара, взволнованно обратился к медперсоналу:

– Закатывайте!

А потом повернулся ко мне:

– А вы заполняйте договор.

– Документы потеряны.

– Я слышал. Оформляйте себя опекуном, подписывайте согласие на оперативное вмешательство. Остальное довезете. У нас мало времени. Торопитесь, девушка! Быстрей же! Пока вы не подпишете, я не имею права оказать ему помощь!

Я уже была у стойки. Скан паспорта мы с регистратором достали из моей почты при помощи их компьютера и оформили договор. Ведь моя сумка осталась в каменном веке, а вместе с ней и паспорт. Когда я доставала ключи перед поцелуем, совсем забыла о такой маленькой, но очень важной формальности. Жалко, бумага не сохраняется в веках, а то археологи сильно удивились бы такой находке!

Мимо, быстро перебирая колесами швы плитки, прокатили Тара. Он так странно выглядел среди больничной обстановки, так непривычно, что мне казалось – каждый поймет, что он не из этого мира. Но все словно не замечали его оригинальной стрижки – с одной стороны подстрижено, с другой до сих пор волной шли длинные волосы.

Лишь бы выжил! Остальное неважно. Даже если зададут миллион вопросов, я что-нибудь придумаю. Лишь бы спасли.

– Вам дать одноразовые тапочки?

Я подняла глаза на медсестру. Она с сочувствием смотрела на мои босые ноги. Грязные разводы, сбитый педикюр.

Я поморщилась. Даже не хочу смотреть в зеркало.

– Да, спасибо!

Я приняла тапочки скорее не из потребности привести себя в порядок. В голове крутилась мысль: а то выгонят.

Я поплелась в уборную, умылась, привела в порядок ноги и надела тапки. Раскатала на всю длину брюки и прошлась по ним мокрой ладонью. Волосы расчесала пятерней, признав – так паршиво я еще никогда не выглядела.

«Тар выглядит хуже, – пронеслось в голове. – Как я могу думать об одежде, когда его жизнь висит на волоске?»

Врач

сказал, что у него тупая травма головы, кровоизлияние в мозг, ушиб легких и еще пара невыговариваемых терминов, которых я не знала.

Стало противно от себя, от своих мыслей.

Как я живу? Чем дышу? Модой?

Мечта о показе мод показалась бесполезной, никчемной. Все стремления – ненормальными. Чувство вины жрало меня изнутри, как червяк яблоко.

Шли минуты, потом часы. Прошла ночь.

Наконец, врач вышел. Снял маску, и я попыталась прочесть по его лицу хоть что-то, но оно казалось вылепленным из камня.

– Как все прошло, доктор?

Пауза, которую выдержал врач, мне совершенно не понравилась.

– Операция прошла успешно. Состояние пациента удовлетворительное. Пока он без сознания, его разместят в палате. У вас есть несколько часов привести себя в порядок, пока он не проснется. Ему понадобится ваша помощь.

Я улыбнулась, а потом мир закружился.

Открыла глаза, когда уже было светло. Яркий солнечный свет из окна согревал щеки. Перед глазами висела капельница.

– Очнулась! – В поле зрения показался Тар с перемотанной головой. – Как ты?

– Это как ты?! – Я попыталась резко встать, но закружилась голова.

Пещерный посмотрел на меня так, словно это я только после операции скачу как горный козлик, а не он.

– Полежи, тебе нужно.

– Это тебе нужно отдыхать! Ты чуть на небеса не отправился.

– Лекари тут дельные. – Тар сел, сложил руки в замок, опершись локтями на колени. – А шаман солнцем поцелован, такой маленький шрам у тебя остался.

Иногда Тар выражался так, что я с трудом понимала. Лекари – врачи, а шаман – это кто?

– Стоп. Какой шрам?

– Тебе вырезали какую-то слепую кишку. А у меня, как сказал шаман, она не слепая. Пишет по мне какую-то дис… дисер…

– Диссертацию?

– Да. Я согласился, если он не будет просить за свою работу ракушки. Бартер.

– Ракушки?

– Ну да. Оплату.

Я подняла край больничной пижамы и посмотрела на три красные точки.

Почему мне вдруг вырезали аппендицит? У меня иногда болел живот, но давно не давал о себе знать. Вчера все было спокойно, ничего не болело, а аппендицит больше никак диагностировать невозможно!

– Что тут произошло?

– Когда я проснулся, ты лежала рядом с этим прозрачным червяком в руке и стонала от боли. Я вырвал их у себя, у тебя, взял на руки, а потом ты вдруг закричала от боли. Прибежали лекари, шаман. Я не сразу понял, что они хотят помочь, но ты так кричала, а они обещали вылечить тебя, что я поверил. Вроде не зря.

Тар вел себя как покровитель, хотя это я же должна быть его опекуном! Развел суету, и в этот момент зашел врач, который проводил Тару операцию.

– Ну вы и парочка! – начал с порога он, и я заметила фингал под глазом.