Песчинка на ветру
Шрифт:
Саид выбросил руку с кинжалом, но Арслан забрал у него оружие. Он всё ещё смотрел на меня, когда его рука, не дрогнув, одним движением, перерезала горло Роману. Одно быстрое точное движение и влажный тяжёлый воздух наполнился приторной сладостью. Едкий дым слепил глаза, вызывая не слёзы, а болезненную резь. Быстро темнело и алое солнце катилось к закату. Никогда больше Роману не увидеть рассвет.
— Его тело сбросят в пропасть и забросают камнями, — просветил меня Саид.
Всё, что я смогла – это пожать плечами. Лишь жизнь и безопасность моего сына имела значение. Всё остальное – это даже не ветер, а растаящий в горах дым.
Арслан не стал меня касаться, став
— От тебя пахнет смертью. Мне никогда к этому не привыкнуть, — произнесла я.
— Мои соболезнования, — Саид тоже стал рядом и посмотрел на чёрное от дыма солнце. – И поздравления. Сегодня можешь спать спокойно. Ты больше не прелюбодейка, а честная вдова.
Я зачем-то продолжала смотреть за спину Арслана.
— Если найдёте мой телефон, там есть снимки Леона.
— Присмотрите за ней, — приказал кому-то командир, возвращаясь назад.
Телефон так и не нашли, лишь снятые Романом золотые украшения. Среди них было обручальное кольцо. Взяв его Арслан швырнул широкий золотой ободок в грязь, где лежало тело Романа. Стоящий рядом Саид втоптал его в раскисшую землю и задумчиво посмотрел на меня:
— Он любил тебя, тогда, когда позволял себе это. Но больше всех он любил себя. Жил так, как ему хотелось. Брал то, что считал нужным.
— А разве вы живёте иначе? – невольно вырвалось у меня.
Арслан тут же дёрнул меня за руку, уводя в сторону, но Саид ответил на вопрос:
— Нет, не иначе. Но я не плюю в лицо тем, кто сильнее меня.
Роман
Смотрю на неё: простоволосую, без макияжа, с шелушащимся кончиком носа. Похудевшую до синих венок под прозрачной кожей. Не сразу понимаю, что Эми живая, но сразу чувствую облегчение. Это правильно, что из нас двоих именно она продолжит жить. Тут же прогоняю это ощущение, я всегда гоню любые чувства к этой женщине. Почему? Если задуматься, ответ обязательно найдётся, но я никогда не думаю о женщинах. Я избалован их вниманием, начиная с слепой и безусловной любви матери. Но её не стало слишком рано. И также рано появилось слишком много совсем другой взрослой женской любви. Они падали мне под ноги штабелями, становились на колени в первой попавшейся подворотне, на грязном полу общественного туалета. Они целовали мне ноги и платили деньги. Продавали душу самому дьяволу, лишь бы я бросил на них свой взгляд. Их извивающиеся передо мной тела я превращал в ступеньки, по которым поднимался всё выше и выше к вершинам эгоизма и тщеславия.
Помню, как впервые оказался в Чечне. Думаете, добровольно? О, нет. Один военком застукал, как его шлюха-жена полуголой ползла за мной на коленях, только бы я оттрахал её ещё раз. И назавтра я оказался прямо в центре стреляющего ада. Тридцать сопляков смотрели на меня, как будто я за ночь превратился в урода, а их командир, хороший друг военкома, каждое утро и вечер вытирал об меня ноги. Его я убил лично. Он смотрел, как я целюсь в него из пистолета Арслана, а по его штанам растекалось мокрое пятно. Сначала я хотел вытереть об него ноги, но не сделал этого — побрезговал. Так я, учившийся спасать, в первый раз убил человека.
Затем были другие горячие точки. В отличии от того же Арслана, который находился в них постоянно, почти без перерыва, я не раз пробовал вернуться обратно, вырваться из плена безграничной собственной власти и вседозволенности. Первой серьёзной осечкой стала Латифа, сестра Арслана. Дурочка влюбилась в меня, смотрела, словно на спустившегося с небес Бога. Нет, скорее идола. Она призналась брату, что не может жить без меня. Но не призналась, что я ответил отказом на её чувства. Наверное, стоило это сделать
Латифу мне простили. Но прошло почти десять лет, которые мы с Арсланом прошли плечом к плечу, а он не спешил делать меня собственным приемником. Чёрт! Это реально меня задевало! Именно я хотел быть главным в царстве боли и смерти. Не исполнять, а отдавать приказы, даря и отнимая жизни, как капризный ребёнок – многочисленные игрушки.
И в это время на моей дороге появилась Эми. Появилась призраком Латифы, но в ту ночь, когда увёз её из ресторана, даже не зная про её день рождения, я понял, что она совсем другая! Влюблённая, но её любовь не обременяла. Наоборот. Впервые мне хотелось забыться в любви женщины. Женщины, которая принадлежала только мне! Я впервые спасал кого-то от смерти, а не нёс её!
Мне не понравилось, когда она послушала родителей, согласившись на вторую операцию, а не меня. Я строго настрого запретил её делать, а она ослушалась. Меня! Того, кто уже два раза подарил ей жизнь! И чёртов Артём, стоящий за её спиной настоящим посланником небес. Наблюдающий, выжидающий, готовый в любую минуту подставить руки, если Эми вдруг оступится и упадёт.
Я вернулся в лагерь, а Арслан вышвырнул очередную девку. Ему дарили их по штуке в месяц, от дружественных сторон. Он предложил её мне, но я отказался. Разве может кто-то сравнится с Эми? Чистая девочка Эми, глядящая на меня наивными влюблёнными глазами и сукин сын Арслан, кровожадный царь разрывающих на куски добычу зверей. Такого в моей жизни ещё не было.
Уже через несколько дней, глядя, как в лагере терзают очередную жертву, я пожалел о своём решении. Но было поздно. Эми находилась по дороге в лагерь. Слишком быстро. Словно на этот раз решение принял не я, а сама судьба. Сука-судьба. Почему-то вспомнился Артём. Похоже, представитель небесных ангелов потеряет свои крылья.
Я пытался её защищать, как мог. Особенно после той ночи, когда она прижалась ко мне своим тёплым, таким родным телом. После той ночи, когда глаза Арслана посмотрели на Эми без ненависти и насилия. Потом был взрыв. Мысленно я похоронил их. Но они вернулись. Горный лев тащил свою добычу на спине, по дороге зализывая её раны. Я решил, что Эми сблизит нас. Но юная девочка, всецело принадлежащая мне, вдруг смело и гордо шагнула в объятия главного прислужника самого дьявола. Никогда не забуду, как открыл дверь и увидел их, обнажённых, пахнущих животным сексом, испачканных в кровь. Маленький розовый язычок Эми, жадно слизывающий дьявольскую кровь. Арслан давал ей свою кровь, свои силы, всего себя. А она принимала, не страшась, не крича от ужаса и, что я понял гораздо позже, не пачкаясь. Арслан нёс её на руках, не позволяя пачкаться в грязь! Он очищал её собственной кровью, он выкупал её жизнь собственной жизнью. Но тогда я этого не понимал.
Саид, Семён Семёнов в миру, вновь решил двигаться в управленцы страны и взял меня своим начальником охраны. Решил окружить себя умными лицами, а не наёмниками с рожами братков из девяностых, чтобы не распугать электорат. Джамиля оказалась его племянницей, пусть и двоюродной, но заботливый дядя решил придержать девушку при себе, а не отправлять к родителям Арслана. И я снова вляпался в историю! Сам не понял, когда девчонка, напуганная одним только видом будущего жениха, оказалась подо мной. Не знаю, на что она рассчитывала. Начиталась дурацких романов и думала, что я предложу ей бежать в Европу, предварительно умерев для того же Саида, затем воскреснув белым и пушистым. Но в реальной жизни так не бывает! Никогда убийцам не превратиться в жертвенных агнцев.