Песчинка. Пустой мир
Шрифт:
– Почему насекомые не подохли, как другие животные?
– Не знаю. Мама всегда говорила, что насекомые – живучие гады.
Хочу улыбнуться, но не могу.
– Должно же быть этому объяснение. – Перевожу взгляд на Эльбруса. – Почему вирус не тронул насекомых? И как Эльбрус выжил? У него тоже иммунитет?
– Думаю, да. – Оливия сосредоточенно выскребывает индейку из банки. – Он не выглядит больным. И даже не чешется. Вполне здоровый пёс.
– Да вижу. У инфицированных обычно аппетит пропадает. – Смотрю, как собака хватает последние мясные зернышки из миски. – У моей
По моей щеке бежит слеза. Я не могу с собой справиться, душа разрывается на части. Хочется спросить хоть у кого-нибудь: как так? Кто это допустил?
– Селена? Пойдём прогуляемся?
Вытираю лицо и киваю. Какая хорошая мысль.
– Пешком.
– Хорошо.
Выходим на улицу. Сегодня не так жарко, как в предыдущие дни. Небо чистое, ни единой тучки, но солнце не жарит и можно дышать полной грудью.
Не знаю, куда меня ведет Оливия, но она целенаправленно двигается между улиц.
– Обычно, я брала корм для Эльбруса в супермаркетах и даже не задумывалась о специализированных магазинах, – говорит она, пока стоит на перекрестке и прикидывает в какую сторону идти. – Где же я его видела? А, точно! Туда!
Перебегаем дорогу, минуя большую груду автомобилей, и направляемся к северу вдоль сумасшедших ветвистых деревьев, которые бросают огромные тени на тротуар, защищая нашу кожу от солнечных лучей. Впереди панорама из бесконечных полуразрушенных небоскребов и гибких пальм, весело машущих своими «веерами» под прохладным бризом.
Настолько увлекательное зрелище, что забываю обо всем на свете. Раньше я бы тут же полезла за фотоаппаратом, но сейчас он мне не нужен. Показывать красоту всё равно некому.
Путь оказывается неблизким, но пешие прогулки полезны. Наконец, мы доходим до зоомагазина «Петко», и Оливия с Эльбрусом скрываются внутри. А меня ненадолго что-то останавливает. Такое всегда происходит, когда я предчувствую что-то новое. Надеюсь, хуже зрелища с белками уже не будет.
Полки магазина забиты различными кормами, шампуньками, игрушками и всякой ненужной ерундой для собак и кошек. Ошейники и поводки пугающе развешаны на стенах. Внутри пахнет плесенью и болотом. Клетки для животных пустуют. В некоторых замечаю ошейники на подстилках.
Прикрываю нос ладонью.
– Оливия, ты где?
Слышу лай Эльбруса.
– Иди сюда! – в ответ голос девочки.
Нахожу ее около аквариумов и замираю, глядя на них. Рот автоматически открывается.
– Невероятно, – шепчу я и стучу по стеклу одного из аквариумов. – Рыбки все сдохли, но они… – смотрю на девочку. – Они не исчезли.
Оливия кивает, как бы говоря: «Это я и хотела выяснить». Рыб свалил вовсе не вирус, а естественная смерть.
Глава 11
Теперь я точно не успокоюсь!
В том же зоомагазине набираю несколько пакетов корма для рыб.
– Что ты собираешься делать? – не понимает Оливия.
– Поехали к заливу! Кое-что проверим.
Далее выбегаем на улицу. Не знаю, почему тороплюсь, но ощущения странные. Хочу поскорее узнать, что мои доводы не ошибочны и рыба не истреблена. Прыгаю от одной машины к другой, пытаясь завести стартеры, но тщетно. Все машины, что простояли полгода на улице, не на ходу. Начинаю нервничать.
Затем Оливия показывает на магазин, где продавали когда-то велосипеды. Улыбаюсь ей.
– Отличная идея! Правда, я с детства не ездила на велосипедах.
– Вспомнишь, – подбадривает Оливия. – Если в детстве умела, то этот навык не забудется.
Заходим в магазин, выбираем транспорт лучших марок. У Оливии с корзиной для Эльбруса. Удивительно, но у меня получается ехать с первого раза.
Через некоторое время доезжаем до набережной, вижу яхты, и моей радости нет предела. Выбираю самую красивую под странным названием «Плохой парень», напрочь забыв о том, что не умею ею управлять. Но идею отчалить от пристани не оставляю, поэтому пробую разобраться. Нахожу ключ, поворачиваю и слышу как гудит мотор. Да! Но где руль или что там бывает у яхт? Как сдать назад? От всех этих вопросов голова идет кругом. Как плохо жить в мире без людей и… интернета.
Проходит полчаса, но никаких результатов. Отчаявшись, бросаю корм горстками за борт и жду, тоскливо вглядываясь в воду. Ни одной рыбки. Эльбрус тычет носом в ногу и скулит, наверное, чтобы успокоилась, но я не могу не злиться. Хочу понять, черт возьми! Если бы хоть одна рыбка сдохла в этом заливе, то она бы всплыла. А раз я никаких трупиков не вижу, значит, пути два: либо живут себе рыбешки дальше где-то на глубине, либо исчезли, как и все животные.
– Вот.
Оливия протягивает какую-то книжку.
– Что это?
– Нашла в другой яхте. Инструкция, как я понимаю.
Разглядываю ярко-желтую обложку с названием, которое вызывает счастье: «Управление катером и яхтой».
– Ты чудо! – радостно кричу я, подпрыгнув на месте и целую девчушку в щеку.
– Никогда не каталась на яхте, так что у самой огромное желание это сделать.
– Тогда мне нужна твоя помощь. Мотор мы уже завели, и теперь, – читаю, смотрю на схемы и диктую Оливии: – Нам надо отвязаться от причала.
На это у нас уходит минут двадцать, если не больше. Лодку качает, а у меня, похоже, морская болезнь. С трудом отыскиваю ручку, путаю задний ход с передним и с грохотом врезаюсь в бетонную стену.
– Ты в порядке? – испуганно спрашиваю у Оливии, которая упала во время удара.
– Да, не волнуйся. Кто-то говорил, что надо заботиться о выживших.
Эльбрус громко лает в подтверждение.
– Ладно, больше этого не повторится. Готовы? Держитесь! Я сдаю назад.
Задеваю соседнюю яхту, но меня это не беспокоит. Никто не накричит и не выпишет штраф. Когда отплываем от причала и берем курс, танцую и прыгаю от радости, кручу-верчу Оливию вокруг себя и не замечаю, как целую собаку в его длинный нос. Потом доходит, и я морщусь: «Фу!»