Песец подкрался незамеченным
Шрифт:
А потом на несколько секунд выключился свет, и наверху закричали, да так, что дед моментально проснулся. Откуда он достал огромный потертый пистолет, Юля не поняла, но ковбойская быстрота этого произвела впечатление. Быстрым движением дед задвинул засов, стал сбоку от двери. А наверху снова закричали, так кричат от боли и страха - тоскливо, безнадежно. Потом захлопали выстрелы, и вновь раздался крик. Затопали сапоги по лестнице, громыхнуло...
В дверь постучали - три коротких, два длинных. Очевидно, это был условный стук, потому что старик опустил пистолет, отодвинул засов, и почти сразу в комнату ввалились бородатый с пистолетом в руке, за ним еще один, тоже толстый и с бородой, но явно не цыганского облика и без оружия, и еще несколько молодых цыган, все с пистолетами и автоматами. Они тут же разбежались в стороны, благо комната была большой и изрядно захламленной. Наверное,
– Рома!..
– начал было он и захлебнулся собственным криком. В его груди вдруг вспух пузырь, мгновением спустя взорвавшийся брызгами кипящей крови и оставивший сквозную дыру, через которую при желании можно было рассматривать коридор. Секунду парень смотрел на это, а потом издал горлом булькающий звук и начал сползать на пол, оставляя на косяке кровавый след. А потом в дверном проеме возник огромный массивный силуэт и неприятно-гулким голосом произнес:
– Ну, здоровеньки булы, ромалэ. Ну шо, не ждали? Та цэ ж я, песец...
Глава 5
Когда бот завис над небольшим особняком, стоящим, вот каламбур, особняком от прочих домов, Ковалев некоторое время рассматривал его с неподдельным интересом. Его товарищи, правда, от него не отставали - и была причина, уж больно домик для этих мест был примечательный.
Ну, то, что он стоял на отшибе, так в том ничего удивительного не было. И даже в том, что это был единственный дом на улице - тоже. Во-первых, район только начали застраивать, на соседней улице тоже всего три дома было. А во-вторых, мало ли у кого какие привычки - Ковалев вон вообще в лесу устроился.
А вот огромный, раз в пять больше самого дома по площади, двор - это уже из разряда интересного. Земля в черте города дорогая, некоторые считают это неоправданным, но своя логика в таком положении вещей есть - на одном и том же месте можно построить и коттедж, и многоквартирный дом. Вот и цена на землю и на коммуникации будет одинакова что для частного жилья, что для многоэтажки. И рассчитываться она, что вполне естественно, будет как раз для многоэтажки, то есть по максимуму - когда это наше государство в лице своих лучших представителей на местах упускало случай погреть руки? Поэтому большинство домов имеют дворы, мягко говоря, невеликие, не оправдывается на севере с экономической точки зрения большое пространство. Соответственно, те, кто строил данный конкретный коттедж, имели либо очень большие деньги, либо очень уж к ним были чиновники расположены. Возможен был, правда, и третий вариант - то и другое вместе, но это было уже непринципиально.
Ограда вокруг дома тоже была очень уж солидной - в два человеческих роста, кирпичная и, судя по толщине, явно не декоративная, да и осколки бутылок, вмурованные сверху, о чем-то говорят. Ворота тоже интересные - металлические, да такие, что не всяким снарядом возьмешь. Прямо таки крепость, иначе и не скажешь.
Сам дом, правда, на вид был не очень велик и имел снаружи довольно простую архитектуру. Но, с другой стороны, удобный, двухэтажный... В таком доме удобно жить семье из трех, пяти, ну максимум семи-восьми человек. Однако сканеры показывали наличие внутри просто массы народу - несколько десятков человек, точнее сказать было нельзя. Похоже, они набились там, что называется, как сельди в бочке. Дом был построен, как самый настоящий бункер, имел несколько подземных этажей и далеко не факт, что все они были видны на проецируемой сканером бота голографическом плане. Увы, маловата была мощность оборудования на неприспособленной, в общем-то, к проведению разведки машине - даже материалы, из которых построен дом, с его помощью было не определить. Что там, особенно на нижних ярусах, творится понять было сложно - люди ходили туда-сюда, мельтешили... Это было хреново - сложно воевать, когда даже приблизительно не знаешь, сколько у тебя противников.
Несколько человек находились во дворе. Ковалев аккуратно пошевелил джойстиком, наводя объектив камеры на лицо ближайшего.
Расположение дома было донельзя удобным для начавших осваивать новый город пришельцев - цыгане любят селиться в стороне от других, моментально выживая всех соседей и создавая собственный район, в котором не действуют никакие законы, кроме их собственных. И хрен что поделаешь законным путем с этим насквозь асоциальным народом. Но вот незадача, удобство превращается в недостаток, когда тебя начинают убивать. Никто не придет на помощь - и потому, что не захочет [46] , и просто потому, что поблизости никого нет. А для Ковалева расположение дома было прямо подарком с небес - он смог аккуратно накрыть дом вместе со двором куполом силового поля. Теперь звуки наружу не просачивались в принципе, да и внутрь попасть был затруднительно. Впрочем, по ночам здесь и не ходят, так что это пустая предосторожность, хотя - кто знает, в жизни бывает всякое. Ну а от любопытных глаз, если такие вдруг найдутся, место действия надежно закрывал забор.
46
Доказано Гитлером.
Помимо часовых, во дворе находились несколько машин - дорогущих, престижных. Хорошо живут нынешние цыгане. На джипах ездят, а у кого-то вон и "Феррари" есть. А, вон у того, толстого - подошел, погладил по-хозяйски, явно неравнодушен к своей красавице. Ну, флаг в руки, можно будет его вместе с ней и закопать, хотя... Машина-то не виновата ни в чем. Зачем портить такую красоту? Глядишь - достанется потом хорошему человеку.
Еще по двору бегало с десяток псов - тоже здоровые, ухоженные. Собака - куда более верное существо, чем человек. Ковалев уважал собак, поэтому, ткнув в них пальцем, приказал, чтоб не убивали и не калечили без нужды. Народ понятливо закивал, только Ланцет в сомнении пожал плечами, но тоже кивнул - приказ есть приказ. Хотя, с другой стороны, проблем с собаками и не предвидится - они на открытом месте и вывести их из игры будет несложно.
В принципе, существовало несколько вариантов действий. Самый мягкий - задействовать хамелеоны, войти, глуша, не насмерть или как получится, только тех, кто реально мешает, забрать заложницу и смыться. Однако этот вариант Ковалев отмел еще на начальной стадии - поймут, сволочи, откуда ноги растут, и потом это может создать проблемы. К тому же хамелеоны, позволяющие практически слиться со стеной или с любым другим фоном, идеальной невидимости все равно не обеспечивали и, в случае маскировки от большого количества народу, да еще при свете, всегда оставался шанс, что кто-то посмотрит на диверсанта под неудачным углом. Здесь же народу было более чем достаточно.
Были и другие мягкие варианты, но сейчас Ковалев решил их не задействовать и работать жестко - насмерть бить всех, кто попытается сопротивляться, а с остальными разобраться позже. Реально, если бы не одно "но". Все дело было в том, что его бойцы, да и он сам, реальными навыками освобождения заложников не обладали. Ну не было у них опыта антитеррора - все четверо получили полноценную подготовку бойцов штурмовых групп, но все-таки это немного не то, а с учетом того, что практиковаться пришлось исключительно в жестких силовых операциях, таких как абордаж вражеского корабля или участие в планетарном десанте, навыки они успел подрастерять. Если операцию по освобождению заложников можно сравнить с хирургическим вмешательством, когда у пациента крохотным скальпелем вырезают маленький кусочек, то все те операции, в которых они принимали участие, стоит сравнивать с размахиванием топором на лесоповале. Конечно, говорят, что и топором прооперировать можно, но, как известно, лучше всего топором проводить ампутацию дурной башки. Знания у них, конечно, были, но скорее теоретические - тренировки все четверо успели давно и благополучно забыть. При том количестве народу, которое противостояло великолепной четверке, открытый штурм становился опасным - не для них, на их стороне был и опыт реальных боев, и нечеловеческая реакция, и непроницаемая броня, а для заложницы, которую чисто из злобы могли и пристукнуть.