Пешка для наследника
Шрифт:
Но Женя словно ничего не слышала… ничего не видела… Она ощущала лишь безумное наслаждение от близости с ним, таким родным и таким любимым… Ещё несколько резких движений, и Глеб почувствовал, как тело Жени пробила сладостная дрожь. Он тоже не мог больше сдерживать себя и с протяжным стоном излился в неё.
Немного придя в себя, Глеб перекатился на другую половину кровати и притянул Женю к себе. Девушка покорно прижалась к его мускулистой груди и закрыла глаза. Сколько времени они так пролежали, неизвестно, однако каждый не решался заговорить, боясь нарушить возникшую идиллию. Первым подал голос Глеб:
– Прости меня, - и крепче прижал жену к себе.
– За что?
– За все. Я осел.
Женя поднялась на локте, чтобы видеть его лицо, и, улыбаясь, закивала:
– Согласна.
– Что я осел?!
– Глеб изобразил крайнюю степень возмущения, однако его глаза улыбались ей в ответ, но тут вдруг лицо его стало серьезным: - Женечка, милая моя, я очень хочу кричать на весь белый свет о том, что мы с тобой теперь вместе. Но это слишком опасно. Если кто-то об этом узнает, и ты и я попадем под удар.
Женя тяжело вздохнула и прижалась щекой к его груди.
– Может, ты и прав, - согласилась она.
– Главное, чтобы ты мне доверяла.
– Я доверяю.
– Вот и замечательно.
– Глеб зарылся лицом в её волосы и прикрыл глаза, чтобы скрыть проскользнувшую в них боль.
Они вновь замолчали, наслаждаясь подаренным им моментом полной безграничной идиллии. Однако дурные мысли непрошеными гостями уже врывались в сознание, не давая полностью сосредоточиться друг на друге.
– Глеб, - позвала его Женя, безуспешно пытаясь скрыть охватившее её волнение, - кого ты подозреваешь?
– Всех, Жень, - мгновенно ответил он.
– Поэтому очень тебя прошу, - он сжал её тоненькую ладошку в своей руке, - не доверяй никому. Ни Даниилу, ни Алексею, ни Виолетте. Каждый из них может тебе навредить.
– А Марго?
Оболонский вздохнул и покачал головой:
– У Маргариты свои приоритеты. Да, она не ангел, я бы даже сказал – дьявол в юбке, но… - он на мгновение задумался, - она не замарает свои изнеженные изящные ручки в чьей-то крови.
– Ты так в ней уверен, - проговорила Женя, вздыхая.
– Хотя, если рассуждать о твоих сестрах, то именно Вита кажется наиболее безобидной.
– Понимаешь, Виолетта слишком подвластна чужому влиянию. Да, она очень хорошая девочка, но характер – её главный недостаток. А вот Маргарите никто не указ.
– И почему вы все такие разные…
– Потому что росли все сами по себе, - не раздумывая, ответил Глеб.
– Наша мать… Как бы помягче выразиться… М-м-м… Ей никогда не было до нас дела. А отец, - он вздохнул, - всегда пропадал на работе.
«Но у тебя были родители, - подумала Женя, - хоть какие, но были. А у меня никого…»
– Все будет хорошо, все будет хорошо, никто тебя не обидит. Я буду защищать тебя, чего бы мне это ни стоило, - Глеб говорил эти слова от чистого сердца. Не задумываясь ни о чем. Через пару минут он услышал её ровное дыхание и понял, что она уснула. Поправив угол одеяла, положил голову на подушку и уставился в темный потолок, где причудливо отражались ночные тени.
На душе скребли кошки. Этот чертов план!.. Глеб вновь воспроизвел в памяти сегодняшний разговор, и снова ему стало не по себе…
… Он подъехал к назначенному месту ровно в час ночи. Выключил зажигание и вышел из машины. Неподалеку его уже ждал черный Мерседес. Оболонский направился прямиком к нему и сел в предусмотрительно открытую заднюю дверь.
– Доброй ночи, - поздоровался он, еле заметно улыбнувшись.
– Доброй, Глеб, - сидящий рядом мужчина в ответ кивнул и посмотрел на Глеба такими же пронзительными голубыми глазами, как у него самого.
– Как продвигается наш план? Ты женился на Евгении?
Кивок. Тяжелый вздох. Молчание.
– Почему я не вижу былого энтузиазма у тебя на лице, Глеб? Что-то случилось?
– нахмурился мужчина.
– Подло это, понимаешь?!
– вдруг нервно воскликнул Оболонский.
– Мы используем Женю! Подвергаем её опасности!
– Мы не дойдем до крайности, не переживай.
Глеб в ответ лишь скрипнул зубами и процедил:
– Я не прощу себе, если по моей вине с Женей что-то случится.
– Но когда мы затевали наш план, помнится, ты был другого мнения. Тебя совсем не волновала какая-то девчонка из Екатеринбурга. Ты хотел обезопасить себя в первую очередь.
– Это было давно.
– Это было три месяца назад.
– Я… - Глеб поднял на мужчину полные бессильной ярости глаза и не мог ничего выговорить.
Мужчина вдруг заулыбался и, подавив неуместный смешок, проговорил:
– Мальчик мой, она тебе дорога…
– Да причем здесь это?!
– практически заорал Оболонский.
– Ты понимаешь, что мы просто взяли и использовали её, как бездушную вещь! Мы разрушили всю её жизнь в хлам!! Понимаешь ты это?!
– Но мы же не могли предположить, что… - мужчина опешил под таким натиском Глеба.
– В том-то и дело, что могли! Ты же прекрасно знаешь мать! Она ни перед чем не остановится…
– Знаю, - он тяжело вздохнул и закусил губу. Да, придумывая свой план, они и не предполагали, что все так трагически будет развиваться. Эта девочка не заслужила такой незавидной участи. А ведь она реально могла погибнуть, если б не счастливый случай…
– Меня теперь трясти начинает, как представлю, что они с ней сделать могут, - голос Глеба перешел на тихий шепот.
– Боже, Глеб… - мужчина искренне недоумевал, - ты действительно влюбился в эту девочку!