Пешка и королева
Шрифт:
Вика ничего не умела делать по дому. Между тем, нужно было постоянно следить за чистотой одежды, хоть иногда убираться в комнатах и готовить пищу. Если уж быть честным, Вика вообще мало что умела. Только сидела весь день у компьютера, создавая программы, общаясь с неведомыми друзьями, решала неведомые ему, простому рабочему парню с окраины задачи. Хрупкая девочка с невыразительными чертами лица и почти прозрачными глазами, в которых отражался этот невзрачный мирок. Слишком серьезная, слишком умная, слишком… не такая, как все. Поэтому Марк не мог позволить себе роскошь наподобие круглосуточной сменной работы с дежурствами по три-четыре дня. Нужно было что-то, недалеко от дома, чтобы после работы не задерживаться, чтобы зарплату платили вовремя. Марк понимал, что это из разряда утопий.
Марк смотрел на несущиеся по автостраде машины. Машинами управляли люди. Людей контролировал Оракул, над которым курсировало недремлющее ОКО-17 Ап-тауна. Оракул вроде бы отчитывался по итогам финансового года перед Президентом и Сенатом страны, которые в свою очередь и шагу не могут сделать без некоего Молоха — самого главного центра обработки информации. Существует еще объединение каких-то наций. Цепочка тянется вдаль, и конца ее не видно. Марк смутно припоминал лицо главы государства. Ни одного из сенаторов ему увидеть, как-то не довелось. А, собственно, зачем? Жизнь течет своим чередом. Люди работают и отдыхают; отдых сладок, потому что он наступает после изнурительной работы, работа делается потому, что приносит удовлетворение и после нее наступит законный отдых. И таков мировой порядок до конца времен. Ты либо крутишься как белка в этом гигантском колесе, либо вылетаешь из него. А вот запрыгнуть обратно, весьма нелегко. Подстроиться под общий ритм и вписаться в этот сумасшедший танец. Безразлично-чудовищный и в то же время величественно-прекрасный.
Когда-то одна из таких вот машин преподнесла Марку сюрприз, кардинально изменивший его нехитрое житье электромонтера.
Первое видение накрылось вторым. Загородное шоссе, залитое июльским солнцем. Влетевший в дерево «минивэн». Смятый в гармошку от удара капот. Навалившийся на руль человек, весь в крови. Рядом женщина, с проломленным черепом. Руки безжизненно покоятся на коленях. Голова откинута назад, рот открыт в немом крике. Красоту женщины уродует страшная рана. Правая задняя дверь машины распахнута. Вещи в беспорядке раскиданы по сиденью. Сколько он стоял так, в полной тишине, пытаясь осмыслить происходящее? Затем он увидел девчонку, в нескольких десятках метров, под деревом. Девчонка словно проявилась там как изображение на черно-белой фотобумаге давних лет, спокойно сидела и смотрела на машину и на приближающегося к ней с наплечной сумкой негра, который испуганно спросил, цела ли она. Она совершенно ровным голосом говорит, что да, и что ей хочется уйти отсюда. Негр хлопает смешными разноцветными глазами. Вид у него глупый. Он протягивает крупную мозолистую ладонь и говорит: «Пойдем». Она встает, берет его под руку, и оба быстрым шагом удаляются с места аварии в сторону ферм.
Только на следующий день, до того накормив, напоив, спрятав девочку от посторонних глаз, он решится расспросить ее о подробностях происшествия. И убедится в сделанных бессонной ночью выводах: надо валить в город. Обращаться в полицию — безумство. Упекут за решетку, без суда и следствия. Им только повод дай отыграться за свое половое бессилие. Вообще не следовало подходить к машине. Конечно, сейчас поздно причитать. Но его охватило странное чувство, словно он должен был подойти, и словно жизнь и безопасность девчонки его долг, смешно сказать, даже предназначение. Хотя копы придут к выводу о причинении смерти по неосторожности, несчастном случае или популярной ныне версии коллективного самоубийства, они все равно прочешут близлежащие окрестности.
Полагаться на родственников в сложной ситуации глупо. Нужно обращаться только к тем, кто реально может тебе помочь за вознаграждение, или по старой памяти. Предоставит жилище. Сделает свидетельство о регистрации. Внесет изменения в банк данных. Превратит девчонку в сироту, а тебя самого в пожизненного опекуна. У Марка такие знакомые были. А еще у Марка были
Одним из его знакомых был Джо. Марк увидел себя в его комнатушке гостиничного типа. Как в руках у него оказывается запотевшая бутылка темного эля. Ирландский, хвалится Джо. Настоящий. На экране компьютера замерло изображение красивой обнаженной девушки, а на его фоне командная таблица. Черный квадратик закрывает самое интересное место между бедрами. Курсор успокаивающе мигает.
— Работа, — повторяет за ним Джо. — Уже нашел что-нибудь?
— Да. На автомойке.
— И это дерьмо тебе явно не подходит, — догадывается Джо.
Марк кивает. Скрывать нечего.
— Я, как видишь, не босс крупного концерна. Но кое-что могу предложить. Заработок непостоянный, опасный, серый, — Джо выдувает слова медленно, как пузыри.
— Мне нужен посредник. Мне нужны клиенты. Клиентам нужен я. Между мной и клиентами стоит моя 1 категория. Такая беда. Ты согласен?
Марк не раздумывает ни секунды.
Эта же клетушка, но спустя год. К интерьеру добавляется пара кактусов на подоконнике, обнаженная девушка теперь украшает не экран компьютера, а кровать возле стены. Отвернувшись, она спит. Одеяло сползло с бледных лопаток, спина живописно изогнута.
Компьютер шумит, нарезая на чип программу. В пепельнице дымится забытый окурок. В руках у них неизменные бутылки эля. Они старые партнеры, тертые калачи и работают вместе уже сто лет. Оборотень стал настоящей звездой в трущобах Ап-тауна.
…- Сложно сказать, когда именно появился Оракул, — рассуждает Джо, — Вернее, когда Оракул осознал себя. Думаю, это связано со сказками про искусственный интеллект. Вполне вероятно, сказки как раз спровоцировали развитие автономных информационных систем, или появились в результате их же деятельности. В конце концов, если верить в Санта Клауса, рано или поздно на улицах появятся бородатые люди, одетые в красные куртки на белом меху. И люди эти будут разгуливать с мешками подарков за пазухой. Плевать, что они ненастоящие. Дети-то в них верят. А мы — такие же дети. Только повзрослевшие.
Джо пожал плечами (как будто ему приходится объяснять очевидный факт) и флегматично отхлебнул из бутылки. Некоторое время они сидели в полном молчании и смаковали напиток. Марк усердно сковыривал этикетку с горлышка.
— Первоначально, он был секретной разработкой военных, как и Интернет. Если сравнивать всемирную паутину с сеткой нервных окончаний, то Оракул похож на нервный узел, а Молох — на мозг. Кстати, знаешь, кто такой Молох на самом деле?
— Нет, — говорит Марк.
— Молох — это карфагенское божество. Типа Зевса у греков. Древние римляне придумали легенду, по которой жестокие варвары карфагеняне якобы приносили ему в жертву грудных детей. Первый пример информационной войны, кстати. Ну вот. Вначале Оракул выполнял функции Интернет-провайдера, спутниковой связи, вел счета абонентов и диагностику проводов. Затем ему поручили систему электронных выборов и расчет бюджета. Затем Ван Чонг изобретает нейроволокно с адаптером и создает первый эмулятор 3-D реальности. Сразу же появляется первая версия Сети, Кибернет — продвинутый вариант Интернета, по которому отныне можно ходить пешком, как по парку. Инновация распространяется со скоростью чумы и через пяток лет молодежь почти вся подключена к Сети. Приток информации растет, и для ее обработки нужен очень мощный компьютер…
Джо выжидающе смотрит на Марка. Тот улыбается:
— И этим компьютером оказывается Оракул.
— Да. Оракул-17, или ОРЛ-17, операционная мощность которого к тому времени возрастает почти в десять тысяч раз. В других городах аналогичная ситуация. Оракулы напрямую подключаются к Сети и принимают бразды правления, — Джо щелкает пальцем. — Мы вступаем в прекрасный новый мир. Дальше ты знаешь. Экономический бум. Тотальное планирование средств. Высвобождение колоссального количества энергии. Технократия как официальная идеология. И гражданская война за контроль над суперкомпьютером. Правая рука калечит левую.