Песнь личной служанки Повелителя
Шрифт:
Строки алетерны принцессы почти явственно ожили в мыслях. Наверное, я никогда бы не смог забыть эту песню, даже если бы попытался. Она все испортила, эта песня убила Ариэса, прежнего предводителя нашего народа и моего брата. Эта песня олицетворяла мою боль и ненависть.
— Вариантов много, — рассмеялся Доран, отвечая на мой вопрос. — Но поимка воров нам только на руку. У нас с десяток человек. Преступники. Все сойдут для внепланового ритуала.
— Да, — решил я, пряча медальон под одеждой. — Вечером проведём ритуал.
Все равно у нас нет выбора. Древу нужна энергия.
Глава 6
/Деймос/
Ритуал решили провести ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания. Доран ожидал меня у входа в зал Древа. Здесь стражники-гармонты охраняли с десяток связанных людей, с надетыми на их головы мешками и артефактами на шеях, напоминающими, скорее, ошейник. Этот артефакт обеспечит передачу Древу энергии жертвы. Кто-то скулил, кто-то принимал судьбу молча. Для себя я объяснял их смерти необходимостью.
Распахнув двустворчатые двери зала, я первым вошёл внутрь. Теперь здесь всегда царила полутьма. Черный скелет Древа поднимался к высоким сводам потолка, упираясь костлявыми ветками в стены. В ту ночь белоснежная листва опала, а на чёрных ветвях зацвели кроваво-красные цветы. В темноте они испускали лёгкое сияние, но не могли осветить весь зал. Ствол Древа обвивали цепи, которыми пристегнут будущие жертвы. Наручники на цепях содержали такие же камни, как на ошейниках пленных.
Взгляд привычно скользнул к провалу в полу. Корни срубили, чтобы снять с них тело Ариэса, но плиты так и не восстановили. Наверное, я просто не хотел забывать, отпускать воспоминания о великой ошибке гармонтов. Ариэс ушёл, пал жертвой алетерны принцессы, а на меня свалились последствия той ночи. Стоило девушке исчезнуть, как я запечатал Древо своей кровью, не намеренный, в отличие от Ариэса, подпускать в нему хоть кого-то. Позже выяснилось, что все иллеми беспричинно пали замертво и больше некому подпитывать Древо Мира.
Это были тяжёлые для меня годы. Гармонты признают лишь силу, и пришлось доказать, что я достоин занять место предводителя своего народа. После десятка тяжелых поединков я разбирался уже с жаждущим власти Дораном. Альв был уверен, что после захвата иллеми, взойдет на трон, женившись на принцессе Айлиране. Но все в тот день пошло не так. Иллеми погибли, судя по всему, добровольно ушли из жизни, а нам нужно было найти способ питать Древо Мира.
Зал по периметру оплетал полупрозрачный сероватый барьер. Выделялась лишь область письмен в виде пентаграммы — своеобразная замочная скважина. Пройти без вреда через барьер мог только я. Гармонты — прирожденные воины, но есть такие, как я, способные насылать проклятия с помощью крови. Вытянув из-под одежды артефакт-ключ, я приложил его к центру пентаграммы в барьере. Два года назад у меня был лишь этот медальон, точнее этот родовой артефакт, который я снял с тела уже мёртвого брата, чтобы завершить наспех сотворённый ритуал.
Барьер мигнул, создавая арку для прохода внутрь. За барьером ощущалась давящая сила Древа, она окутывала, сбивала дыхание, даже затмевала взор. И все равно этой энергии недостаточно, чтобы поддерживать баланс в мире.
— Ведите их к Древу, — приказал я.
Идея использовать для подпитки Древа живых пришла Дорану. Тогда я ужаснулся. Гармонты привыкли выживать в горах, сражаться за право жить, получить женщину, семью. Мы привыкли погибать с мечом в руках. У нас приговорённый к смерти шёл на заведомо проигрышный бой без доспеха и с одним мечом в руках. Лишиться такой возможности — величайший позор, который страшнее смерти. Мы воины, и слабым нет места в мире. Так нас учили. Но многое изменилась, нам больше не нужно бороться за жизнь, как раньше, только не все гармонты готовы это принять.
Стражники впустили пленных, повели их к Древу. Двое упирались, просили их отпустить. Но их в любом случае ждала смертная казнь. Как же сложно с людьми. Гармонт никогда не украдет. Гармонт, не способный добыть еду мечом, — мёртвый гармонт.
Дальше главная роль переходила Дорану. Так было решено ещё два года назад. Гармонты не приемлют подобной смерти. Дорану же было все равно. Он подвёл первого пленника к Древу, после чего на запястьях того сомкнулись стальные наручники. И так одного за другим, пока все пленники не выстроились кольцом вокруг широкого ствола Древа, прикованные, не способные избежать страшной участи.
Мы отступили от приговоренных. Камни в основании ошейников и наручников начали сиять всё ярче, почти ослепляя. Пленники забились, понимая, что конец близок. Кто-то кричал, кто-то стал молить о пощаде. Все кончилось быстро. Жизненная сила покинула тела жертв. Мужчины обмякли на цепях. Яркие светящиеся шары энергии отделились от ошейников. Миг — и они впитались в ствол Древа, направляемые цепями.
Ужасная смерть, но необходимая.
Пленников отстегнули и унесли. Доран, довольный собой, удалился в числе первых. Я уходил последним, чтобы вновь замкнуть барьер. Еще раз взглянув на Древо, я вышел за пределы барьера. Даже успел вытянуть цепь артефакта из кармана, когда заметил какое-то движение. Присмотревшись, увидел, как от ветки отделился один из цветов. Кроваво-красный бутон медленно опустился на пол и растворился в белесой дымке.
Я не заметил, как вновь приблизился к черному стволу, рассматривая цветы. Неужели ничего не помогает, и Древо теряет силу? Но отголосок знакомой песни отвлек от мрачных дум. Как я ни напрягал слух, напевная мелодия была едва слышна. Пробежав к соседней стене, я потянулся к плите, чтобы активировать открытие скрытой двери. Но заметил, что она приоткрыта. И рывком распахнув её, услышал слова песни.
Надежда есть, пока теплится жизнь.
Быть может, я ещё буду счастливой.
/Айлирана/
Это был ужасный день. К его завершению я валилась с ног, не чувствовала рук и готова была плакать, настолько болели образовавшиеся на ладонях мозоли. Офелия поднялась в посадочную после ужина, чтобы оценить мою работу. Она оглядела вычищенное до блеска помещение, чуть скривилась.
— Поужинай и отдыхай. В шесть подъем, — сказав эти слова, она отвернулась и ушла, больше не взглянув на меня.
Это принесло облегчение: меня пугало, что она отыщет какое-нибудь пятнышко, заставит мыть все заново. К счастью, обошлось. Вниз я спускалась на негнущихся ногах и держась за ноющую спину, точно старуха. Как оказалось, рано радовалась. Столовая уже была пуста и закрыта. Я осталась без ужина.
Прикусив губу от досады, вскрикнула от боли. Совсем забыла про ранку. Ужасный день! Но я повторяюсь…
В комнату я поднималась, с трудом сдерживая слезы. Настолько было тоскливо, тяжело, одиноко. Дети стали смыслом моей жизни. Я так привыкла к тому, что Лили и Кай всегда рядом, готовы выслушать и поддержать. Где они сейчас? Как с ними обращаются?
Впервые я была полностью предоставлена сама себе. Мне необходимо организовать сложную кражу в одиночку. Я знала дворец, многие тайные ходы, но не обладала полной информацией об артефакте, как и временем для разведки. Не говоря о моральной стороне вопроса. Я находилась в замке, где пережила много счастливых моментов с родителями, сестрой и друзьями. Сейчас его населяли захватчики, пировали на костях тех, кого погубили. И я прислуживала им. Оттого грудь разрывала алетерна, требовала выхода. Но что произойдет, если хоть кто-то узнает мою тайну и ограбление сорвется? Страшно представить. Остаётся надеяться, что в этом случае Райдер сдержит слово и позаботится о детях. Пусть эта надежда и звучала призрачно, скорее как утешение.