Песнь победителя
Шрифт:
До войны сотни тысяч священников были ликвидированы как «опиум для народа». О тех немногих, которые в порядке исключения пребывали на свободе, советские люди знали определенно только одно – все они являются осведомителями НКВД.
Каждую неделю под покровом ночной темноты они ныряли в двери НКВД с очередным информационным материалом о своей пастве.
Теперь же провозглашена свобода религии. В Москве открыта Духовная Семинария и… Особый Комитет по делам Религии при СНК СССР под руководством товарища Карпова. Церковь посадили на цепь в услужение государству.
Во всей этой комедии нас удивляет одно. Вновь открытые церкви полны народом. Церковные венчания становятся новой модой, особенно в деревнях. Несмотря на всё, религию не искоренили в душе народа. Даже меня несколько раз тянуло зайти в открытые двери церкви.
Но, будучи слушателем кремлёвской Академии, я слишком хорошо знаю некоторые вещи. Мне не хочется позже получить свою фотографию в церкви из рук Начальника Академии в сопровождении замечания: «Вы, наверное, забыли, что слушателям Академии строжайше запрещено фотографироваться где-либо, кроме специальной академической фотографии?» Такие ошибки нередко являются поводом для отчисления из Академии.
Теперь по Москве изредка звонят чудом сохранившиеся колокола. Священников спешно возвращают из Сибири: с каторги – прямо к клиросу.
Не сошли ещё у батюшки на руках мозоли от топора, а уж он служит молебен о ниспослании победы и… за здравие Вождя. Люди слушают колокольный звон с нескрываемой радостью. Одновременно они нисколько не сомневаются, что новые батюшки в обязательном порядке дружат с НКВД.
Такой уж у НКВД порядок – не забывает оно своих старых клиентов. Большинство заключенных НКВД, отбыв восьми или десятилетний срок наказания, при освобождении получает предложение быть информатором НКВД.
«Оправдайте то доверие, которое мы оказываем вам, выпуская вас на свободу!» – говорится им в этом случае. В реакционных странах отсидел заключенный свой срок – и выкидывайся. У нас же все обставлено с большой заботой о человеке. Свободу он получает как милость и должен за это ещё благодарить и отрабатывать «доверие».
Красная Площадь горит орденами. Много новых орденов появилось в годы войны. Ордена тоже попятились назад. Введенные в 1944 году солдатские ордена «Слава» трех степеней и медаль «За участие в Великой Отечественной Войне 1941—1945 г.г.» прямо заимствовали царскую чёрно-оранжевую георгиевскую ленту.
В Военно-Морском Флоте для адмиралов и капитанов ввели ордена «Ушаков» и «Нахимов», а для матросов одноимённые медали. В Армии генералы щеголяют орденами «Суворова» и «Кутузова», а старшие офицеры «Александра Невского» и «Богдана Хмельницкого». Самый распространённый теперь орден – это «Отечественной Войны». Не какой-нибудь войны, а Отечественной.
Для маршалов учрежден особый орден «Победа» из золота, платины и бриллиантов, стоимостью в 200.000 золотых рублей. Звёзды орденов, хотя и остались пятиконечными, но стали лучиться и сильно смахивать видом на звёзды екатерининских времен. Введена Гвардия, гвардейские знамена и значки. А раньше? Упаси Бог, произнести это слово.
Новым уставом введено официальное приветствие – «Здравия желаю!» Это вместо безличного «Здравствуйте товарищ полковник!» Пока солдаты дерут глотку, разучивая побатальонно новое «Здра-а-а…», уже вполне серьёзно поговаривают, что скоро к генералам нужно, будет обращаться с «Ваше превосходительство!» А золотые погоны чего стоят? Ведь раньше это было самое опасное обвинение в устах следователя НКВД – «золотопогонник». И пояса на генералах, шагающих парадом, точь-в-точь как на портретах бывших царских офицеров – серебряные в крапинку.
«Интернационал» заменён новым «Гимном Советского Союза». Назойливый призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» исчез со своего насиженного места над заголовком «Правды».
Нет, что не говори, а лёд тронулся! Если дальше так пойдет, то скоро и колхозы отменят. Как обычно – «Учитывая успехи социалистического строительства…» Если бы сейчас Ленин встал из-под ног своего ученика и посмотрел с платформы мавзолея на Красную Площадь, то он определённо ужаснулся бы такому отказу ото всех принципов, во имя которых совершалась пролетарская революция в 1917 году. Куда мы пришли? Или куда мы идем?
Ведь согласно последнего Указа Верховного Совета СССР, генералы в отставке получают земельный надел в пожизненное пользование и безвозмездный кредит для постройки дома-усадьбы.
Вот тебе и дворяне в социализме! Единственным препятствием на пути ко всем этим благам является тот факт, что большая половина всех советских генералов кончают свою карьеру в НКВД.
Да, голова кружится ото всех этих нововведений!
По Красной Площади идёт парадом победная Армия. Поступь шагов отдаётся в моей груди. Сегодня Армия для меня не только воинская служба – в Армии я впервые познал Родину. До этого я чувствовал себя только амёбой марксистской классификации. До войны я жил в иллюзорном мире новых понятий – коммунизм, социализм, совхозы, колхозы.
Я видел в газетах грандиозные цифры, красивые слова и лозунги, тракторы и заводы, новые дома и строительства. Помимо этого, своим личным опытом, я вместе со всем народом переносил нечеловеческие трудности и жестокости, но оправдывал все это необходимостью «великого перелома».
Когда же началась война, я увидел всю жалкую беспомощность того мира, в котором жил советский человек в гипнозе пропаганды. Затем я узнал нечто более важное – я познал нацию. Впервые я почувствовал, что я член нации, а не единица марксистской классификации.
Это пришло не только в мою душу, но и в души миллионов людей. Это пришло не как результат манёвра кремлёвской политики к национальному, отечественному. Маневр Кремля является только следствием, вынужденным выходом из создавшегося положения.
Война всколыхнула страну до глубины, подняла на поверхность то, что скрывалось в самых её недрах. Ушли на задний план все искусственные декорации и снова вышла на свет подлинная сила – человек, такой, как он есть. В крови и муках рождаётся человек, в крови и муках люди познают друг друга.