Песнь земли
Шрифт:
Низко склонившись над столом в комнатке управляющего, Филиппа старательно проверяла сведения о хранящихся в замке припасах. От долгого сидения у нее нестерпимо болела спина, но она не отрывала глаз от бумаги: предстояло исправить все фальшивые записи Алайна.
Новая туника темно-синего цвета, которую она сшила для Дайнуолда, висела на спинке стула. Филиппа с детства искусно владела иглой, да и нитки, к счастью, оказались довольно крепкими.
Она подняла голову и еще раз с удовлетворением и гордостью
Филиппа потрясла головой: опять она рассуждает как хозяйка Сент-Эрта, словно здесь ее дом! Почему она забыла о побеге?
Девушка медленно опустила перо и поднялась. Для Дайнуолда она всего лишь одна из служанок. Иначе разве он допустил бы, чтобы последние два дня она безвылазно сидела в этой маленькой душной комнатушке?
Ради чего, скажите на милость, она делает всю эту нудную, изнурительную работу? Ради сомнительного удовольствия носить платье не по размеру, которое когда-то принадлежало его первой жене? Ради того, чтобы помогать мужчине, который обнимал и ласкал ее, заставляя пылать, пробуждая во всем теле сладкое томление, и…
— Сейчас же прекрати, глупая девка! — громко произнесла она вслух.
— А мне казалось, ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Филиппой. — В дверях стоял улыбающийся Дайнуолд.
Филиппа готова была откусить себе язык.
— Это замечание не было рассчитано на публику, — сказала она строго, — и тем более не предназначалось для твоих ушей.
— Ладно, дело твое. Расскажи лучше, как идет работа. — Дайнуолд указал на стол, заваленный грудой бумаг.
— Ужасная неразбериха!
— Представляю.
— Ты же не умеешь читать. — Ее голос невольно смягчился.
— Да, в этом я не силен — едва могу разобрать самые простые слова. Мой отец считал грамотность излишеством; правда, в наши дни редко кто умеет читать или считать. Почему ты об этом заговорила?
— Обычное женское любопытство. — Филиппа пожала плечами. — Ты же настаиваешь, чтобы Эдмунд учился у отца Крамдла.
— Мир меняется, и люди обязаны меняться вместе с ним.
Если Эдмунд хочет чего-то добиться в жизни, он должен получить хорошее образование.
За свои восемнадцать лет Филиппа не заметила в мире никаких перемен, но спорить не стала.
— Пошли обедать, — сказал Дайнуолд. — Я зашел, чтобы позвать тебя.
Филиппа кивнула и, обогнув стол, направилась к двери, но Дайнуолд внезапно схватил ее за руку и притянул к себе.
— Ты скучала без меня, девка?
Она не просто скучала, она лежала ночами без сна, мечтая, чтобы он оказался рядом.
— Разумеется, нет. Ты чересчур самоуверен и слишком высоко себя ценишь.
— Ты не тосковала по моим ласкам?
Продолжая одной рукой держать ее за талию, Дайнуолд другой провел по животу Филиппы вниз и прижал ладонь к сокровенному месту между ее бедрами. Девушка попыталась отодвинуться, но как-то нерешительно — и Дайнуолд отметил эту нерешительность.
У Филиппы перехватило дыхание; она чувствовала тепло его пальцев и жар своего тела: их сейчас разделяла лишь тонкая ткань.
Внезапно Дайнуолд отпустил ее.
— Пошли обедать, девка! — повернувшись, бросил он через плечо.
— Я не… — начала было Филиппа, но Дайнуолд уже вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Глава 12
В тот вечер за ужином девушка узнала от Нортберта, что помощнику Алайна удалось бежать, но несколько человек все же отправились на его поиски.
— Хозяин прав, Алайн не мог работать в одиночку, — добавил Нортберт, макая хлеб в густой мясной соус.
— Могу поспорить, негодяй сбежал к этому подлецу де Грассе, — заявил Круки, пережевывая кусок каплуна.
Филиппа застыла от неожиданности.
— Ты имеешь в виду Вальтера де Грассе? — медленно спросила она. Ее сердце колотилось от волнения, пальцы судорожно сжались, смяв кусок медового пирога, который она держала.
— Что ты знаешь о де Грассе? — обернулся к ней Дайнуолд.
— Он мой кузен, — не раздумывая выпалила Филиппа.
Дайнуолд побледнел.
— Твой кузен? То есть племянник лорда Генри? В его голосе не чувствовалось ярости — одно удивление, и Филиппа решила, что может безбоязненно сказать правду.
— Нет. Вальтер — племянник матери. Отец недолюбливает его, но мне он нравится.
— Она вскинула голову, ожидая, что Дайнуолд не станет сдерживаться и откровенно выскажет свою неприязнь к сэру Вальтеру.
— Просто не верится, — было все, что она услышала. Дайнуолд встал и вышел из зала.
Круки посмотрел на Филиппу и молча покачал головой.
— Вечно он выбегает отсюда, словно обиженный ребенок! — оправдывающимся тоном проговорила Филиппа.
— Нет, — вмешался Горкел. — Хозяин ушел, потому что разгневан, но не хочет тебя бить.
— Бить меня? Но я же ничего не сделала! На этот-то раз что его разозлило? Я не виновата, что сэр Вальтер мой родственник!
— Не в этом дело, — сказал Круки. — Вы, хозяйка, заявили, что вам нравится сэр Вальтер, эта змея, этот негодяй и насильник… Как вы думаете, что должен чувствовать хозяин?
— Но…
Круки прокашлялся и, конечно же, запел. Филиппа закрыла глаза, вслушиваясь в его очередное нескладное творение.
Негодяй и трус, вор без стыда и чести,Де Грассе нападает, ворует, лжет и убивает,Наш милый лорд скоро вздернет его на месте.— Ты назвал Дайнуолда милым? — спросила Филиппа, в душе которой боролись раздражение и страх. Она недоумевала: чем же ее кузен заслужил подобную ненависть?
Круки отсалютовал ей грязной рукой и подмигнул: