Песни невинности и опыта

ПЕСНИ НЕВИННОСТИ и ОПЫТА.

1.

Где непроклятой земли

ширь под небом разлеглась,

где малютки-корабли

над морями ставят снасть,

где в лесах цветы растут,

розы, лилии мои,

где в дому тепло, уют,

жить бы, жить, гонять чаи,

где над небом голубым

звезды ходят огоньки -

там

закончу невредим

сО смертью перегонки.

***

Место там моей убогой

душеньке в пустом раю.

Не судили б меня строго,

не вменяли б жизнь мою.

2. Песня Джейн.

О, кто ты ангел или сам

какой ни есть, хоть малый бог,

гулявший бос по небесам,

сходивший вниз - в юдоль тревог?

Теперь весенним вечерком

ты тут сидишь рядком со мной,

рассказываешь - ах, о чем,

о страсти, может, неземной.

Но я не вслушиваюсь уж,

теснО, саднит, горит в груди -

ты не любовник мне, не муж -

И что-то будет впереди...

3.

О, как ты, милая меня,

как можешь не узнать -

ведь это ж мы до свету дня,

пока не кликнет мать...

А ныне что колдует май?
–

не те же ли ведет

запевки - скоро, понимай,

он дочерей возьмет,

гулять погонит сыновей -

тоской благословит

любовной, горькой - ветром вей,

рыдай, весна, навзрыд.

***

Пои, весна, своим хмельком,

под снегом настояв

багульный сок засохших трав,

который пить вдвоём.

4.

Я вернулся в сады любви,

то увидел, что лучше б мне

не видать не знать - божий храм.

Где цветы были - кладь камней.

В храме заперты ворота,

"Жив Бог!" выбито на верхах,

я вернулся в сады любви

нет цветов, птиц - почиет прах.

Ровно, долго ряды могил,

сад опал мой, торчат кресты,

ходят, молятся поп и причт,

отпевают мои мечты.

5. СТАНСЫ КАБАКУ.

Ах, если б верить в кабаке,

в чаду не ладанном,

держа, дрожа, стакан в руке

с горючим чтоб вином.

Сидим и нам снутри тепло,

и ангелы вокруг -

подкрашен рот, лицо светло,

готовы для услуг.

А поп поёт, чего-то врет

на нудном языке,

он допоёт и к нам придёт,

чтоб выпить в кабаке.

И бог нисходит с облаков

не ради храмов, крипт,

простит нас, угостит пивком,

свой гнев развеселит.

***

Есть буйный хмель, есть горький хмель,

есть покаянный хмель -

налей нам трех, да триедин

нам будет господин.

6. Москва.

Благословенный город мой,

я здесь рожден, здесь умирать -

твою ношУ тоски жилой

неизгладимую печать.

Тут серой грязи блеск и плеск,

в грязи кичлива новизна,

запятнан древний образ мест -

кровь, пот, да бешенства слюна.

Здесь приглушен кандальный звон

за расстояниями стен,

не слышится невинных стон,

невинных тут и нет совсем.

Спешит нырнуть служилый люд

в подземные скользнуть струи,

от тряски пасть, лечь от простуд,

лишь б не остаться при своих.

Здесь тайный суетлив порок,

здесь скряжиста, сильна, умна

суровый преподаст урок

нам откровенная вина.

Тут полумиру явлен страх

и ложь отсюда расползлась,

смерть разлетелась на крылах

тут власть права и только власть.

***

Скребут лопаты что есть сил

сдирая кожу с мостовой,

о лёгкой смерти не проси -

останешься еще живой,

пока вся кровь из ссадин, пор

не выступит, сольётся в снег,

пока не кончат вещий спор,

не завершат по кругу бег.

7.

Любовь чиста, любовь верна -

так склизко чавкая водой

шептала глина - стоптана

копытами - стад толчеёй -

любовь устроит светлый рай.

Есть ад ударов и обид–

валун вещал - придёт пора

любовь сотрёт, в хрящ раздробит.

О, сколь достойнее в воде

проточной век лежать, не тлеть,

и не носить следа нигде,

самим собою тяжелеть .

8.

Когда родился я, то мать

расстроил и отца -

труд им с пеленок поднимать

шута и подлеца.

Я так глядел на божий мир,

как будто уже знал -

каким гнильём накроют пир,

дерьмом нальют фиал.

9.

Кого, родитель, упрекнём