Песня моей души
Шрифт:
К полудню списки тех растений и снадобий, которые Степан запомнил, были составлены, а известные заболевшие пересчитаны. Поэтому каждому из отряда досталось сколько-то людей и сколько-то растений и составов, для проверки. И я порадовался, что теперь Степан увлечён вверенным ему листом и тем, что на нём было записано. Разместил всех лекарей к каким-то больным. Навестил вместе с Алиной Вячеслава. Возле того опять обнаружились мать и сёстры, а сам принц спал и снова ни на что не реагировал. Кстати, слева за стеной разбилось что-то небольшое, но ни там, ни здесь никто не обратил внимания на шум. Что же случилось с Вячеславом? Чем грозит ему этот странный сон: облегчением или уходом за Грань?
– Так что вы сказали, почтенный?
Я вспомнил, что сейчас мне нужно уговорить отца небольшого семейства пить мои отвары. Грустно это всё, так как мы точно не знаем, что является лекарством-противоядием, придётся людей уговаривать принимать непонятно что, какие последствия выйдут – неясно. Наверняка кому-то может стать хуже от такого «лечения». Но как иначе нам понять, что такого мог съесть Стёпка, что будет спасением от «проклятия алхимиков»? А тут в семье один только кормилец. Который болен. И то ли пытаться уговорить его попробовать что-то из списка, рискуя ухудшить состояние, то ли оставить как есть, но так он может Грань перейти от самой болезни… ладно, Мстислав наверняка уже поручил своим алхимикам исследовать список, составленный Клёном. Только нам алхимиков пока не подыскал. Видимо, забегался или ищет подходящего, руководствуясь какими-то своими принципами…
– Ваша малышка пробует одуванчик!
Алина разговаривала с женой заболевшего светопольца. Сидящая рядом с ними двухлетняя девочка задумчиво жевала стебель одуванчика, хотя вкус у него явно не тот, который должен ей нравиться.
– Миладка постоянно какую-то траву пробует, - спокойно ответила молодая мать. – На тропинке от дома к колодцу нет ни единого кусточка, ею не укушенного. Может, вырастёт необыкновенной стряпухой… - женщина расплакалась.
– Опять я забыла. Милада тоже заболела!
– Кан… - тихо позвала Алина, когда осмотрела девочку.
– Я могу ей помочь?
– Снова «проклятие алхимиков».
– Так мы заболели одной и той же болезнью? – отец нахмурился. Услышав ответ, выругался.
– Такая малютка…
Пришлось готовить успокаивающий отвар для матери. Неприятно оказаться тем, кто приносит такую плохую весть.
– Но вы ведь вылечите мою девочку? Эльфы прекрасно разбираются в травах!
– Я постараюсь.
– Пусть и дочка пробует отвары. Может, ей потребуется меньше трав, чем мне, - решил муж.
А девочка не огорчилась. Она не поняла, чего произошло. Начала жевать цветок. Выплюнула и потянулась за листиком подорожника.
Когда мужчина выпил отмеренную ему кружку отвара, я начал искать его ускользнувшую дочку.
Милада обнаружилась на коленях у Алины. Моя невеста расчёсывала светлые пряди девочки, а та держала в руках сосновую веточку и опять чего-то жевала.
– Ты чего жуёшь?
– Иголки.
– Нельзя их жевать! Выплюнь!
– А вдруг веточка волшебная?
– Она обычная.
– Алина сказала: волшебная.
– Мы придумываем сказку, - объяснила девушка.
– Выплюнь иголки!
Милада исполнила мою просьбу неохотно.
До вечера наблюдали за отцом и дочерью. Не дождавшись изменений, отправились собирать помощников. Вот бы они что-нибудь выяснили!
Но и у тех не было никаких особенных вестей. С одной стороны, хорошо, что использованные растения и снадобья не вызвали ни у кого из принявших их ухудшений. С другой, и улучшений каких-либо не было. Да и жутко ставить опыты над людьми… но что поделать? Как-то же нужно найти то целебное растение, которое спасло Степана!
Отправив лекарей ночевать, мы навестили Цветану. Та что-то готовила на просторной кухне, напевая что-то грустное. А вот Станислав сидел за большим столом и уныло пил что-то из кружки.
– Жара такая! – проворчал охранник графини.
– Да, день был жаркий, - из вежливости поддакнул я, хотя из-за многочисленных забот на погоду внимания как-то не обратил, - Что у вас нового?
Станислав спокойно и кратко стал рассказывать новости из школы и новодальской столицы. Разговаривая, он пару раз подходил к чанам с колодезной водой, зачёрпывал в кружку, пил…
– Постой-ка… - спохватился я, - Что ты воду пьёшь?
– Да он что-то кроме воды ничего не пьёт, - ответила за него девочка, перемешивая приправы в тарелке.
– Так погода жаркая, что ни день… - неуверенно сказал мужчина.
– Так вчера же был дождь. Небольшой. Ты забыл? – недоумённо повернулась к нему Цветана.
Вдруг тарелка выпала из её разжавшихся пальцев.
– Станислав! – испуганно вскричала Цветана, - Ты тоже?..
– Ну и что с того? – проворчал новодалец, со стуком опуская кружку на пол, - Ну и я заболел. И что же?
Серьёзно спросил у него:
– Давно ты заметил?
– Года три назад.
– Но за Грань уходят раньше. Не за три года.
– Мда? – он задумчиво посмотрел на кружку, - Ну, тогда я не знаю. Откуда мне знать эти ваши лекарские секреты?
Расспрос Станислава показал, что он… застрял где-то между первым, вторым и третьим этапом болезни. Ему то лучше, то хуже… Причём, в большую часть времени состояние у него терпимое, вот даже и никто не заподозрил, что он попался в когти этой страшной болезни. Как такое возможно? Впервые вижу, чтобы кто-то из больных застревал где-то между разными этапами…
Собрав осколки, заодно, и всю свою волю, Цветана невозмутимо предложила нам остаться на ужин. Мы согласились. Станислав достал из походной сумки – она у него лежала неподалёку – старые-старые деревянные тарелку и ложку.
– Так вот почему ты всегда со своей посуды ешь! – вздохнула девочка, - Ты знал и не хотел, чтобы кто-то заразился из-за тебя.
– Вообще-то, они мне достались от брата, - воин задумчиво погладил край тарелки, - Он их как-то на праздник мне подарил. Сам вырезал. Потом, на следующий год, он не вернулся с битвы. Кружку тоже дарил, да её сломали в драке. Не могу же я их выкинуть.