Песня о неземной любви
Шрифт:
Ирруор спал.
Вначале он лежал неподвижно, потом начал, не просыпаясь, время от времени менять положение тела. Однажды, после очередной прогулки, Ира обнаружила, что он разметался, как раньше, и ей прилечь негде. Тогда она постелила покрывало на пол и легла рядом с капсулой, кое-как прикрываясь краем лёгкой ткани. Лиорану не пришло в голову снабдить её чем-нибудь из одежды. Правда, ей не пришло в голову об этом попросить…
— Эоро, — разбудил её самый прекрасный голос во Вселенной. — Что ты делаешь на полу? Ты же была в капсуле
Она подняла голову и счастливо заулыбалась.
— Эоро! Я выбиралась погулять, а ты в это время так раскинулся, что я не поместилась обратно и не захотела тревожить.
— И потревожила ещё вернее — тем, что исчезла у меня из-под бока. Иди сюда.
Она села и с сомнением посмотрела на него. Край покрывала сполз.
— Иди скорей. — Золотые глаза сузились, словно от боли, и загорелись.
Она вскочила и подбежала.
— Я сошла с ума! Лиоран будет ругаться! Ты только-только пришёл в себя!
— Вот именно, что я пришёл в себя. Лиоран не будет ругаться…
Потом он обнял её и с удивлением всмотрелся в её лицо.
— Каким образом ты стала такой?
— Какой? Что ты имеешь в виду?
— Я полагал, что мне всю жизнь придётся сдерживаться.
Она поражённо уставилась на него.
— Ты так думал? И всё равно пошёл на это?!
Он молчал и улыбался.
Она не дождалась ответа и продолжила.
— Это странная история. Мои родители — на грани развода. Я не понимала, в чём дело, пока мне не исполнилось восемнадцать. Тогда мама решила, что меня пора выдать замуж, и стала готовить к этому, то есть, рассказала про постельную сторону жизни. Мама флегматичная, плюс у неё провинциальное воспитание, очень жёсткое и консервативное, прямо-таки пуританское. А папа страстный, в нём есть примесь восточной крови. Мама учила меня иногда уступать мужу. Просто уступать, понимаешь? Она очень умная у меня, она всё понимала, но переломить себя не смогла, да и не считала необходимым. И вдруг обнаружила, что папа уже давно изменяет ей. Она обвинила в этом его. А мне подумалось, что здесь что-то не то.
Мне было недостаточно того, что она рассказала, и я полезла в книги. Она сама научила меня обращаться к специальной литературе, если что-то непонятно. А искать книги я умею, я же — библиотекарь. Я читала пособия по анатомии, психологии, а также дамские романы. И чем больше читала, тем больше понимала, что мама делала совсем не то.
Она ведь обижала, обделяла папу в э т о м вопросе, лишала его одного из проявлений своей любви.
Я совершенно не хотела в будущем начать обходиться подобным образом со своим любимым мужчиной.
Короче… Неожиданно мне понравилась тема, я же всё-таки вся в папу. До этого времени я шарахалась от одного названия мужского органа, буквально блевать тянуло… Прости…
Ещё короче… Года за три я полностью переломила своё пуританское воспитание, причём настолько, что перепугала маму. Она решила, что я пойду по рукам. По рукам
Ирруор только молча покачал головой. И это называется — необученная.
— …Она всё равно во мне разочаровалась, перестала меня понимать. Сейчас у меня с ней не очень хорошие отношения. Папа не в курсе, он мало бывает дома… Тогда же я впервые услышала песни ирландских групп и втрескалась в них по уши. Особенно полюбились композиции «The Pogues». Уж очень они мне соответствуют…
— Чем именно ты свою маму перепугала?
— Я начала заниматься аутоэротикой.
— Но это нормально.
— А она считает, что — нет.
Ира отвернула голову, словно сдавалась, подставляя горло. Он немедленно с огромной нежностью поцеловал это горло, возле которого часто-часто билась тонкая жилка.
— Я тоже оказался другим, нежели от меня ожидали.
— Но ты такой потрясающий — всесторонне! Чего же ещё они от тебя хотели?
— Например, того, чтобы я не объявлял айей земную девушку. И не ждал её так долго…
— Что такое — айя?
— Я сейчас тебе объясню самыми разными способами, айя амау. И словами — тоже…
— Лиоран будет руга-а-аться…
— Хочешь посмотреть, как он ещё больше будет ругаться? Надевай покрывало и пойдём в коридор.
— ?
— Кто-то очень упорно хотел со мной потанцевать. М-м?
— О! У меня и музыки сейчас с собой нет.
— Ты можешь напевать. Что такое ты пела, когда шла сюда?
— Из индийского кинофильма, одну из моих любимых.
Они выбрались в коридор, взявшись за руки, осмотрелись, прислушались, переглянулись и засмеялись.
Он подмигнул ей, и она запела.
— На мангу сона чанди…
Она пела, бегала вокруг маура, пританцовывала и играла вскинутыми руками, изображая индийскую актрису. Ирруор смотрел на неё и улыбался — неудержимо и ослепительно. А потом неожиданно поймал её за талию и быстро поднял у себя над головой. Она радостно взвизгнула. Он опустил её на пол, и она продолжила кружить возле него.
Лиоран выглянул в коридор.
— Чем это вы тут заняты? Кто разрешил? Марш обратно в капсулу — оба!
Они дружно посмотрели на него с невинным видом.
— Спрячь свою клыкастую улыбку, Халеарн, а то лимон подарю. Очень большой и сильно недозрелый.
Ира сверкнула на эрнианина гневным взглядом и молча загородила собой маура. Потом оглянулась и присмотрелась. Лиоранова язвительность почему-то нисколько не задевала Ирруора. Ира успокоилась.
Но Лиоран захохотал, и она не сдержалась.
— Прямо так уж сразу и клыкастая! Динзиновой улыбки не видел? Вот там не зубы, а иглы! А тут что — так, слегка конические…