Песня жаворонка
Шрифт:
Он крепко стиснул зубы, отказавшись признаться Элис в том, что уже далеко не прежний беззаботный красавчик Тони. И тут вспомнил, что девушка так и не ответила на его вопрос.
— Так ты не против, если я провожу тебя?
Может быть, ее кто-нибудь ждет, например, приятель или даже муж. В последнее верилось с трудом. Еще большее удивление у него самого вызвало охватившее его вдруг острое чувство ревности.
— Ладно, — тихо ответила она.
В тусклом свете Тони увидел следы застенчивости на ее милом лице. Эта реакция была столь невинной, что почти обезоружила его. Джесс была иной, та никогда ничего не стеснялась. И ни одной из женщин, с которыми он встречался в последние годы, не было свойственно это чувство. Выходит, Элис была какой-то особенной, отличной от всех.
Он повернулся и непринужденно сказал:
— Ну, тогда пошли. Веди меня…
Первый квартал они миновали в полном молчании. Узкую улицу, загроможденную припаркованными автомобилями, заливал лунный свет, воздух был наполнен ароматом роз и лаванды. Но Тони не замечал этого, когда рядом с ним шла Элис. Она, при людях в порыве страсти набросившаяся на него в ресторане, теперь, когда они оказались в полном уединении, выглядела невинной скромницей. Хотя это не так уж и удивительно, размышлял Тони, вспоминая о совсем юной Элис, которая могла вести себя свободно и непосредственно в своем доме, но обычно замыкалась, оказавшись за его пределами.
Он замедлил шаг, слегка пропуская ее вперед, и взглянул на нее. Голова Элис легонько покачивалась в такт походке, подол белого платья колыхался, будоража его воображение. Несомненно, подумал он, она из тех женщин, которые будут вести себя как истинные леди за пределами дома, но в собственной спальне…
Тони едва не наткнулся на нее, когда Элис внезапно остановилась и обернулась. В лунном свете он едва мог различить черты ее лица, тем более — понять его выражение. Однако было ясно, что она смотрит на него, притом весьма пристально, и хочет что-то сказать.
— Что-то не так? — промолвил Тони, который вдруг подумал о том, что Элис может читать его мысли. Он, всегда считавший себя незаурядной личностью, неожиданно ощутил странную неловкость, как будто угодил в лабиринт, из которого не было выхода.
Тишина становилась почти осязаемой, а они по-прежнему молча смотрели друг на друга. Невдалеке послышался собачий лай.
Легкий ветерок то и дело приподнимал один из локонов Элис. Невозможно было разглядеть глаза женщины, на них падала тень, поэтому расшифровать ее немигающий взгляд Тони был не в силах.
Когда-то у девочки по имени Элис Лоуэлл не возникало особых трудностей в общении с ним. Может быть, и сейчас ей просто требовалось немного времени, чтобы обрести спокойствие и почувствовать себя комфортно.
От приятеля он слышал, что лет семь назад Элис с матерью попали в автокатастрофу. Однако никаких подробностей ему узнать не удалось.
Почему же она остановилась? Тони посмотрел на высокое здание с длинными параллельными рядами окон.
— Здесь твоя квартира? — нерешительно спросил он.
Элис отрицательно мотнула головой, потом повернулась и пошла дальше. Он не отставал, мучая себя предположениями, сколько еще может длиться их бессловесная прогулка.
Прикусив верхнюю губу, Элис мысленно ругала себя за то, что является, наверное, самой скучной и неинтересной спутницей во всем городе, если не во всем мире. Назвать себя собеседницей у нее и вовсе язык не поворачивался. Как часто в далеком детстве она думала, как здорово было бы стать возлюбленной Тони, его единственной девушкой, с которой он никогда не расстанется! И вот теперь у нее, похоже, появился маленький, совсем ничтожный шанс претворить фантазии в реальность. Но как ей поступить? Она же неразговорчива и ни в коей мере не может сравниться с такими бойкими особами, как Делл! Всего несколько мгновений назад, когда она внезапно остановилась посреди тротуара, ей захотелось признаться ему в такой вот своей слабости. Но дар речи и на этот раз покинул ее.
То же самое случилось, когда Тони спросил у нее: «Что-то не так?». Вместо того, чтобы попытаться объяснить, что творится у нее на душе, Элис не нашла ничего лучше, как продолжить свой молчаливый путь. Единственным обнадеживающим обстоятельством во всей этой прогулке было то, что на асфальтовом покрытии прежнего неприятного скрипа ее обувь не издавала.
Наконец, когда они оказались рядом с ее домом, Элис вошла в подъезд и начала медленно подниматься по лестнице на второй этаж. Позади себя она четко слышала его шаги. И с каждым таким шагом ее сердце подпрыгивало. Нет, она по-прежнему ничего не произносила. Но если бы только он мог слышать голос ее тела! Оно пульсировало, звало, умоляло…
На лестничной площадке второго этажа Элис повернула направо и вошла в тускло освещенный коридор, в конце которого виднелась деревянная дверь с выбитыми на ней серебристыми цифрами «12». В Логане она жила уже год, но за все это время впервые приводила к себе постороннего… Впрочем, Тони Боулер не был для нее чужим.
В голове промелькнули всем известные и вполне применимые к данной ситуации слова: «Быть или не быть». Сейчас наступал именно такой, решающий момент. Остановившись, Элис достала из сумки ключ от квартиры.
Тони тоже остановился, но не так близко. Оба пребывали в крайнем смущении. Наступила пора что-нибудь сказать друг другу, но девушка колебалась, не решаясь после столь длительной паузы брать инициативу на себя. Тони должен был понять ее. Сколько раз подростком он забегал к ним домой, насвистывал популярные песенки с ее старшим братцем, болтал о школе, машинах, девчонках… А она сидела поблизости, иногда даже встревая в разговор. В домашней обстановке ей было проще заговорить…
Глядя на Тони теперь, спустя много лет, она хотела излить ему душу, рассказать, что ни один мужчина никогда не смог бы сравниться с ним. Что для нее он олицетворял все, чем она восхищалась: честность, прямоту, силу. Почти все обитатели маленького и тихого Саммерсвилля знали, как нелегко жилось Тони. Его отец был завсегдатаем местного бара и проводил там куда больше времени, чем в собственном доме. А по младшему брату уже давно плакала тюрьма. Но, невзирая на домашние неприятности, Тони никогда не позволял обстоятельствам взять над собой верх, старался сохранять оптимизм и невозмутимость.
Элис окинула его оценивающим взглядом. Изношенный кожаный пиджак и открытый добродушный взгляд — все это живо напоминало о прежнем красавчике Тони. Но появилось в его облике и нечто такое, что никак не увязывалось со знакомым образом. То, что он стал старше и куда представительнее, было естественно. Это был уже не подросток, а вполне взрослый мужчина. Однако на его левом запястье она заметила золотые часы, которые наверняка были очень дорогими. А в знакомых глазах она уловила оттенок глубокой усталости, скорее даже изможденности, что также вызывало у нее недоумение…