Песочные часы
Шрифт:
– Мой норн, мы, кажется, с вами всё обговорили. К слову, можете передать норине Мирабель, что я не отберу у неё мужа. Не возьму ни крошки с вашего стола, помимо того, что положено Сагаре, и завтра же переберусь в гостинице.
– Иалей, чем, чем я могу заслужить прощение? Зачем ты так…- он стоял и жалобно смотрел на меня. – Мне никто, кроме тебя, не нужен, ни одна женщина…
Рассмеялась и покачала головой:
– Супруга и проститутки не в счёт?
Судя по тому, как опустил глаза, женщины были. Я и не сомневалась: рашит крепче всего в публичных домах.
Сев, предложила обсудить содержание дочери.
– Подарки я тебе делать могу? На день рождения?
Что ж, запретить не могу, пусть дарит. Но не фамильные драгоценности.
Потом перешли к детям. Мне хотелось видеть Рагнара, ему – Сагару. В итоге сошлись на том, что я имею право на два месяца забирать сына к себе и навещать его в Гридоре в любое время года. В свою очередь не стану препятствовать общению с дочерью, но только под моим присмотром. Пусть приезжает, любуется, но не чаще одно раза в два месяца.
– Спокойной ночи, - наконец глухо пробормотал виконт. – И забудь о гостинице: клянусь, что пока не попросишь, я не… Совсем никогда?
– Никогда, - как можно твёрже ответила я.
– А как же сын?
– Что сын? – деланно удивилась я. – Вы же не запретили мне с ним видеться.
– Я поступил опрометчиво. Будете видеться только здесь и нигде больше. Рагнару нужна мать – ты. Иалей, я признал ошибки, обещал вести себя иначе – чего же ещё?
Рассмеялась, покачав головой. Вот, значит, как, решил разыграть козырную карту! Мерзко и подло, виконт Тиадей.
– Запомните раз и навсегда: никогда я не стану вашей женой, - громко, не скрывая раздражения, заявила шантажисту. – Подам в суд: пусть закон решает, могу я видеться с сыном или нет.
Норн криво усмехнулся:
– Закон на моей стороне.
Побледнев, решительно шагнула к нему и влепила пощёчину:
– Вы о ней мечтали? Получите!
Он отреагировал странно: встал на колени, сжав мои руки, и прошептал:
– Я просто не знаю, как тебя удержать. А Рагнар… Он не будет жить с тобой, Лей, он мой наследник.
– Всё сначала! – простонала я. – Бесполезно, поймите вы, наконец! Отнимете у меня сына, заберёте дочь – добьётесь лишь ненависти. Смиритесь, мой норн, и перестаньте упорствовать.
– И вы обещали, сами предложили отдать мне сына на два месяца, - в заключении напомнила потерянному существу у моих ног.
– Но зачем, зачем ты тогда меня не бросила?
Что ж, я ожидала этого вопроса, поэтому спокойно ответила:
– Потому что вы отец моих детей. Я спасала незнакомых девочек – и должна была бросить вас? Рагнар без вас пропадёт. И вы абсолютно правы: по закону его мне никогда не вернут, даже в случае вашей смерти. Да и наблюдать, как умирает человек, - выше моих сил. Я жалею вас, жалею, но не люблю. Насильно можно привязать, но не заставить любить. Клянусь Шоаном, что я не лукавлю и хочу только дружеских отношений. И жить буду за пределами Арарга. А теперь уходите. И заберите цветы, - я указала на букет в вазе.
Он не забрал, быстрым шагом вышел из комнаты.
Дверь я заперла и в который раз прокляла себя за человечность. Отрезать хвост собаке по частям немилосердно, нужно было отрубить его сразу.
В доме царила тягостная атмосфера, да и моё положение непонятно не только окружающим, но и мне самой. Не рабыня, не гостья, не любовница, не жена. А ещё эти тоскливые взгляды норна… Словом, уехала при первой же возможности, через неделю, забрав Рагнара. Написала расписку, что обязуюсь вернусь, скрепила её кровью в присутствии сеньора Мигеля и с облегчением оставила позади особняк скорби.
Норина Мирабель, кажется, тоже обрадовалась: она же не слепая. К слову, отношение ко мне у неё переменилось, превратившись в холодную вежливость, будто я была виновата во всех бедах семейства Тиадей. По её мнению, была. Что ж, Небесные заступники ей судьи.
Наотрез отказалась, чтобы виконт провожал нас: всё, хватит, за неделю наелась его навязчивой любовью.
Пока Рагнар с интересом разглядывал дракона, впряжённого в корабль, я строила планы на будущее.
Ненавистный Неро исчез за горизонтом, и сразу стало легче дышать. Расправив плечи, я подставляла лицо морским брызгам, смывавшим прошлую жизнь. Думала об отце, о радостной встрече с ним. Возвращаться в Арарг не желала: пусть норн приезжает сам, забирает сына. Ноги моей в Гридоре больше не будет – попробовала и досыта наелась. Знаю я благородство виконта: будет всеми правдами и неправдами зазывать в храм, чтобы сделать своей собственностью.
Безусловно, норну сейчас плохо, но я не смогла бы всю жизнь лгать. Жить с ним из жалости и привычки, зная, что он не твой единственный, жить в омерзительном государстве с тенью вечного рабского браслета на руке – это не для меня.
Потом, когда боль пройдёт, мы сможем видеться, разговаривать: да и как иначе, если у нас общие дети? Надеюсь, сохраним добрые отношения.
– Простите, это ваш сын? – прервав размышления, окликнул меня какой-то мужчина.
Я обернулась и испуганно всплеснула руками: Рагнар опасливо перегнулся через борт. Мать называется!
Поблагодарив мужчину, подхватила на руки сына и крепко прижала к себе.
– Красивый у вас сын – весь в мать, - улыбнулся незнакомец.
Я пригляделась к нему: не араргец, да и говор иной. Оказалось, что монторец. Купец. Продал товар, теперь возвращается домой. Незаметно разговорились, да так, что я чуть не пропустила кормление Сагары.
Мужчину звали Раймоном, и он обещал помочь нам добраться до места. У него располагающее к доверию лицо… И Рагнара научил всяким штукам: узлы морские вязать и играть в «камень и ножницы». Сама, как девочка, принимала участие в этой забаве. И как-то из головы вылетели все беды.
Уложила детей и поднялась на палубу, смотреть на звёзды. Они такие красивые…
Странно, но совсем не мутило: может, потому, что рядом пристроился Раймон? У нас ведь оказалось много общего: хотя бы то, что он тоже ненавидел Арарг.
Впервые за долгое время легла спать с улыбкой.
Жизнь только начинается. С чистого листа.
Да, безумно тяжело решать самому, брать на себя ответственность. Гораздо легче переложить её на чужие плечи, стать покорной чужой воле и забыть о трудности выбора. Но выбор и ответственность – признаки силы, спутники взрослого человека. И пусть вначале тяжело, пусть будут ошибки, но это будут твои ошибки, твой выбор, твоя жизнь. В радостях и горестях, которых повинен лишь ты.