Песок

Хауи Хью

Внезапно он остановился как вкопанный. Тот, кого он принял за мальчика, оказался худющей девочкой в лохмотьях, которая ползла на четвереньках, волоча за собой на шнурках остатки ботинка. Вонзая пальцы в песок, она словно не замечала Коннера, тупо уставившись вперед, будто на отблеск далекого костра.

— Спокойно, — проговорил Коннер.

Он опустился на колени, и девочка наконец его увидела, а затем вцепилась в него. Глаза ее были широко раскрыты, губы потрескались, кожа была бледной, как молоко или луна. Коннер прижал девочку к себе, позабыв о злости, но она выглядела здесь еще чужероднее, чем похваляющиеся отвагой мальчишки.

В груди у него били барабаны. Где ее друзья? Он окинул взглядом пески, но никого не увидел. Вероятно, они бросили ее тут одну. Или ее покусал кайот, напугав остальных. Он чувствовал, как она дрожит, издавая негромкие стоны.

Коннер поднял ее на руки, обнаружив, что она весит меньше его рюкзака. Придется отнести ее обратно в палатку, а Робу надо будет о ней позаботиться и отвести домой. Она решила поиграть в мальчишескую игру, и ей это дорого обошлось. Ей еще повезло, что там оказался он. Он отнесет ее в палатку, а потом исчезнет, пока Роб будет занят. Это ничего не меняло. Всего лишь первый его поступок как свободного человека. Спасенная жизнь в обмен на потерянную. Все честно.

Перешагнуть трещину с девочкой на руках на этот раз оказалось сложнее — не только из-за лишнего веса, но и потому, что он не мог посмотреть под ноги. Он осторожно ступал, пока не почувствовал под ботинком край, вытянул другую ногу и, наклонившись, вслепую нашарил противоположную сторону. Спеша к палатке, он успел сочинить историю, которая могла бы объяснить, как он оказался снаружи посреди ночи.

— Роб! — крикнул он. — Роб! Проснись!

Мгновение спустя палатка осветилась. Коннер начал опускать девочку на землю рядом с палаткой, когда клапан откинулся и выглянул его заспанный брат.

— Который час?.. — начал Роб.

— Помоги затащить ее внутрь, — сказал Коннер, и Роб послушался.

Девочка не могла двигаться самостоятельно. Братья внесли ее в палатку, и Роб закрыл клапан от ветра. Свисавший с шеста дайверский фонарь отбрасывал свет и тени на разворошенную постель. Коннер уложил девочку, затем расстегнул пояс и сбросил рюкзак, заметив, как Роб пристально смотрит на тяжелый груз.

— Не сиди просто так, — велел Коннер. — Дай ей воды.

Роб взглянул на него, смаргивая остатки сна, и взялся за дело. Он начал шарить в своем спальном мешке в поисках фляжки, в то время как Коннер внимательнее пригляделся к девочке, и вся сложившаяся у него в голове история рассыпалась в прах. Не та, которую он сочинил для Роба, будто он выбрался отлить и увидел отважно преодолевающих расселину ребятишек, но история о том, откуда взялась эта девочка.

Спрингстон был не настолько велик, чтобы он не знал большинство его жителей в лицо, если не по имени. Но эта девочка явно была чужой. Она страшно исхудала, руки ее напоминали птичьи лапки — одна лежала на груди, другая была закинута за голову. На ней были превратившиеся в лохмотья бриджи из странной ткани. Сквозь дыры на коленях виднелась кровь, по ногам стекали темные струйки. Раны почернели, засохнув по крайней мере день назад, но успели вновь намокнуть под содранной коростой. И во всех ранах был песок.

Девочка застонала. Губы ее пересохли и потрескались, лицо обгорело на солнце. Рукав рубашки был оторван, остальное едва держалось. Казалось, будто ее протащили по тысяче дюн, а когда Коннер увидел кровавые огрызки на месте ногтей, он понял, что этому несчастному созданию пришлось долго ползти.

Она выглядела полумертвой

и бесчувственной. И Коннер понял, подобно дайверу, поднявшему из холодного песка невиданную реликвию, что существо у его ног родом не из Спрингстона и не из какого-либо иного мира живых. Это была девочка из Ничейной земли, каким-то образом сумевшая пересечь непроходимый рубеж.

— Как мне дать ей попить? — спросил Роб, открыв фляжку и беспомощно глядя на Коннера.

— Только крышечку, — прошептал Коннер, не до конца осознавая, что означает появление здесь этой девочки. — Дай мне.

Роб дрожащими руками налил крышку, расплескивая воду, и Коннер подумал: понимает ли его брат то, что понял он сам. Скорее всего. Роб был достаточно умен.

— Осторожнее, — сказал Коннер, беря крышку с водой.

Присев рядом с девочкой, он положил ей на грудь другую ее хрупкую руку и, подставив ладонь под затылок, приподнял ее голову так, что та оперлась о его бедро. С ее губ снова сорвался стон — слабый признак жизни. Девочке, похоже, было лет восемь или девять, но сказать было трудно — настолько она выглядела худой и хрупкой.

Коннер полил водой ее потрескавшиеся окровавленные губы. Ему показалось, будто он услышал шипение, когда жидкость соприкоснулась с огнем жажды. Щеки ее дрогнули, она болезненно поморщилась, и ему пришлось удерживать ее голову. Он попытался лить воду мимо ее израненных губ, прямо на язык.

— Аккуратнее, — прошептал Роб.

— Знаю, — ответил Коннер. Он опорожнил крышку, глядя, как вздрагивает горло девочки, инстинктивно совершая глоток. — Налей еще.

Он вернул крышку Робу, который уже увереннее налил новую порцию.

На этот раз девочка смогла пить самостоятельно. Слабая ладошка легла на руку Коннера, благодарно сжав ее окровавленными пальцами без ногтей. Отчаянное зрелище.

— Пей, — сказал он девочке, будто ей требовалось напоминать.

Она выпила крышку, потом другую и шепотом попросила еще, но Коннер сказал Робу, что этого достаточно. Слишком много воды — тоже плохо. Ему приходилось видеть, до какого безумия доводит жажда.

Веки ее затрепетали, и она открыла глаза, щурясь от света дайверского фонаря, бившего ей прямо в лицо.

— Убери фонарь, — велел Коннер Робу, но брат уже отодвинул фонарь подальше от ее глаз, столь же остро осознавая страдания девочки.

— Спокойно, — сказал ей Коннер. — Мы тебя нашли. Все будет хорошо. — Слова эти в той же мере предназначались ему и Робу. Сам он вовсе не был уверен. — Отдохни, пока я осмотрю твои раны, ладно? Потом дам тебе еще воды. Нужно очистить тебя от всего этого песка.

Он потянулся к рюкзаку, благодаря судьбу за то, что у него есть еще вода из тех припасов, которые он взял с собой для похода.

— Ко… мне… — прошептала девочка.

Когда она повторила те же слова во второй раз, Коннер повернулся к ней.

— Что? — переспросил он.

Вцепившись в его рубашку окровавленной ладошкой, она снова повторила то же самое.

— Она просит, чтобы мы подвинулись к ней ближе. Чтобы было слышно, — сказал Роб, наклонив голову и вслушиваясь в шепот девочки. — Чего ты хочешь?

Но девочка смотрела мимо него, на Коннера. Веки ее затрепетали, и затуманенные глаза на мгновение вспыхнули, будто просвет в песчаной буре. Коннеру вдруг почудилось в этих глазах нечто знакомое, пока девочка силилась что-то сказать, отчаянно втягивая в легкие душный воздух палатки.