Пьесы
Шрифт:
ЭЛЛИ. Отец научил меня любить Шекспира.
МИССИС ХЗШЕБАЙ (швыряя книгу на стол). Действительно! Ваш отец, по-видимому, правда не в себе!
ЭЛЛИ (наивно).А вы разве никогда не читаете Шекспира, Гесиона? Мне просто это кажется удивительным. Мне так нравится Отелло.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Отелло нравится? Потому что он ревнивец?
ЭЛЛИ. Ах нет, не это. Все, что там насчет ревности, – просто ужасно. Но вы не находите, что это было просто непостижимое
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Ах, вот вам какие романы по вкусу?
ЭЛЛИ. Почему же непременно роман? Это могло и на самом деле случиться. (По глазам Элли видно, что она не спорит, а мечтает.)
Миссис Хэшебай внимательно вглядывается в нее, потом не спеша подходит к дивану и усаживается с ней рядом.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Элли, милочка! А вы не обратили внимания, что все эти истории, которые он Дездемоне рассказывает, ведь на самом деле их не могло быть?
ЭЛЛИ. Ах, нет. Шекспир думал, что все это могло случиться.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Гм… Вернее, Дездемона думала, что все это так и было. Но этого не было.
ЭЛЛИ. Почему вы говорите об этом с таким загадочным видом? Вы прямо сфинкс какой-то. Никогда не могу понять, что вы в сущности хотите сказать?
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Если бы Дездемона осталась в живых, она бы вывела его на чистую воду. Иногда мне, знаете, приходит в голову, не потому ли он и задушил ее?
ЭЛЛИ. Отелло не мог лгать.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Откуда вам это известно?
ЭЛЛИ. Шекспир так и сказал бы, что Отелло лгал. Гесиона, ведь есть же на свете мужчины, которые действительно делают замечательные вещи. Мужчины, похожие на Отелло; только, конечно, они белые, очень красивые и…
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Ага! Наконец-то мы пришли к сути дела. Ну, теперь расскажите мне про него все. Я так и знала, что тут кто-то есть. Потому что иначе вы не чувствовали бы себя такой несчастной из-за Менгена. Вам даже улыбалось бы выйти за него замуж.
ЭЛЛИ (вспыхивая). Гесиона, вы просто ужасны. Но я не хочу делать из этого тайны, хотя, конечно, я не стала бы об этом рассказывать направо и налево. И к тому же я с ним незнакома.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Незнакомы?
ЭЛЛИ. Ну, конечно, немножко знакома, разговаривала с ним.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Но вам хочется узнать его поближе?
ЭЛЛИ. Нет, нет. Я знаю его очень близко…
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Вы с ним незнакомы… вы знаете его очень близко… Как это все ясно и просто!
ЭЛЛИ. Я хочу сказать, что у нас он не бывает… я… я просто разговорилась с ним случайно, на концерте.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Вы, невидимому, очень весело проводите время на ваших концертах, Элли?
ЭЛЛИ. Да нет. Вовсе нет. Вообще мы все разговариваем друг с другом в артистической, когда дожидаемся своей очереди. Я думала, что это кто-нибудь из артистов. У него такое замечательное лицо. Но оказалось, он просто один из членов комитета. Я так, между прочим, сказала ему, что копирую одну картину в Национальной галлерее. Я немножко зарабатываю этим. Я не очень хорошо рисую, но так как это всегда одна и та же картина, то я теперь могу скопировать ее очень быстро, и получаю за это два или три фунта. И вот как-то раз он пришел в Национальную галлерею.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. В студенческий день конечно. Заплатил шесть пенсов, чтобы толкаться там среди всех этих мольбертов, хотя в другой день можно было придти бесплатно и без всякой толкотни. Разумеется, это вышло совершенно случайно.
ЭЛЛИ (торжествующе). Нет. Он пришел нарочно. Ему нравилось разговаривать со мной. У него масса блестящих знакомых, светские женщины от него без ума, – но он сбежал от всех, чтобы придти повидать меня в Национальной галлерее. И упросил меня поехать кататься с ним в Ричмонд-парк.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. И вы, душечка, согласились. Просто удивительно, что только вы, добродетельные девушки, можете себе позволить, и о вас никто слова не скажет.
ЭЛЛИ. Но я не выезжаю в свет, Гесиона. Если бы у меня не было знакомств, которые завязываются вот так, то у меня вообще не было бы знакомых.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Да нет, конечно тут нет ничего дурного, если вы умеете постоять за себя. А можно узнать его имя?
ЭЛЛИ (медленно и нараспев).Марк Дарили!
МИССИС ХЭШЕБАЙ (повторяя за ней). Марк Дарили. Какое замечательное имя!
ЭЛЛИ. Ах, я так рада, что вам нравится. Мне тоже ужасно нравится, но я все боялась, что это просто мое воображение.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Ну, ну. Он что – из эбердинских Дарили?
ЭЛЛИ. Никто этого не знает. Нет, вы только подумайте, его нашли в старинном ларце…
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Что? В чем?
ЭЛЛИ. В старинном ларце. В саду, среди роз, летним утром. А ночью была страшная гроза.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Что ж он там делал, в этом ларце? Спрятался туда от молнии, что ли?
ЭЛЛИ. Ах нет, нет. Он же был тогда совсем малюткой. Имя Марк Дарили было вышито на его детской рубашечке. И пятьсот фунтов золотом…
МИССИС ХЭШЕБАЙ (строго смотрит на нее). Элли!
ЭЛЛИ. В саду виконта…
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Де Ружемона.
ЭЛЛИ (невинно). Нет. Де Лярошжаклена. Это французский род. Виконты. А его жизнь – это сплошная сказка. Тигр…