Пьесы
Шрифт:
ЭММА. Ты вовсе не обязан идти.
АВНЕР. Вообще-то мне все равно, пятьсот пятнадцатый тоже хорош... А в субботу — Вивальди. Стабат Матер... А если это так, я буду уже по дороге на Буэнос-Айрес, и это мне противно. Сюзанна, я надеюсь, вы пойдете сегодня вечером?
СЮЗАННА. Мы идем. Ариана тоже.
АВНЕР. Значит она сожалела ?...
ЭММА. А знаешь, по-доброму, вам надо было бы взять
АВНЕР. Не хватало еще тащить с собой Курта Бленска! Кто вообще способен выговорить это имя? Этот тип — сплошное недоразумение!
СЮЗАННА (ЭММЕ). А ведь вам представляется прекрасный случай побыть с ним наедине ...
ЭММА. Вот почему я и хотела подсунуть его вам...
Они смеются.Ладно, мне что-то стало холодно... (Она поднимается). До скорого, дорогие друзья...
БАЛИНТ. Я тоже пойду... (АВНЕРУ). Спасибо за этот великолепный день.
Они выходят. СЮЗАННА и АВНЕР остаются вдвоем. Молчание.СЮЗАННА. Значит вы послезавтра уезжаете?
АВНЕР. В субботу в Женеве у меня возможно будет встреча. В таком случае я улечу, да, прямо туда.
Пауза.А вы?
СЮЗАННА. Вы знаете, я живу только в Лозанне... Это совсем рядом, туда-обратно...
АВНЕР. Лозанна... А что вы делаете в Лозанне?
СЮЗАННА. У моего мужа в Лозанне была керамическая фабрика, после развода я там осталась. Мне уже нечего было делать в Париже.
АВНЕР. Вы работаете?
СЮЗАННА. Да, ничего интересного.
АВНЕР. Хорошо.
Пауза. Во время этой сцены свет меняется и постепенно опускаются сумерки.АВНЕР. Мне совсем не хочется уезжать...
СЮЗАННА. Я вас понимаю.
АВНЕР. Мне никогда не хочется покидать эти места, а в этом году — еще меньше, чем всегда...
Они оба неподвижно сидят и вглядываются в пейзаж. Через какое-то время АВНЕР берет плед с соседнего шезлонга и кладет его на уже укрытые ноги СЮЗАННЫ.СЮЗАННА. Спасибо...
Гаснет свет.БЛЕНСК. А, вы здесь!... Я спросил у господина Мюллера, он сказал мне, что вы на концерте, а я ему сказал "мадам Мильштейн никогда не ходит на концерты в Статтен" — вы отдыхали?
ЭММА. Я почитала у себя в комнате... Играйте, играйте, не прерывайте ваш скрэббл... (Она уютно устраивается в кресле, раскрывает "Трибюн" и принимается за кроссворд).
КУРТ БЛЕНСК неохотно возвращается к своей игре. Пауза.ЭММА. Вы должны знать, швейцарский философ на "С"...
БЛЕНСК. На "С"... Сколько букв?
ЭММА. Восемь.
БЛЕНСК. Швейцарский философ на "С" ...
ЭММА. У вас в Швейцарии есть какие-нибудь философы?
БЛЕНСК. Конечно у нас в Швейцарии есть философы. Почему же им не быть?
ЭММА. Кто?
БЛЕНСК. Кто?...
ЭММА. Так кто?
БЛЕНСК. О! Это удивительно! У вас просто дар сбивать меня с толку...
ЭММА. Один у вас точно есть.
БЛЕНСК. Кто?
ЭММА. Кто-то на "С". Скажите, господин Бленск, а вы не поправились? Мне кажется, вы поправились.
БЛЕНСК. Когда?
ЭММА. В последнее время. В последние несколько дней.
БЛЕНСК . Да?
ЭММА. Разве нет?
БЛЕНСК . Я не заметил...
ЭММА. А вы что, не взвешиваетесь?
БЛЕНСК. Взвешиваюсь...
ЭММА. Весы врут, они сбесились, вы можете себе представить, что я набрала три килограмма, меньше чем за неделю...
БЛЕНСК. Да-а, это как-то...
ЭММА. Это просто абсурд. Я знаю, что много ем, но в конце концов, как же на отдыхе, и не есть? В этой гостинице нас пичкают. Конечно, у них только мы и остались, им надо расходовать продукты. Вы тоже поправились, взвесьтесь-взвесьтесь, вы раздобрели, я вижу.
КУРТ БЛЕНСК беспокойно себя осматривает.ЭММА (надевая снова очки и возвращаясь к кроссворду). Ну так, что, мне кажется мы забыли об этом философе.
БЛЕНСК. Нет-нет. Дайте же мне сосредоточиться.
ЭММА. Вот-вот. Сосредоточьтесь.
Небольшая пауза. Появляется АВНЕР. В брюках, блейзере и пальто. Он садится на ступеньку, ведущую в сад, и смотрит на ночной пейзаж.АВНЕР. Пятьсот шестнадцатый и Квинтет для кларнета. Ты — дура.
ЭММА. Каждому — свое, малыш. А где все остальные?
АВНЕР. Пошли переодеваться.
Пауза.ЭММА. Ты не должен в таком тоне говорить о своем сыне.
АВНЕР. А что я сказал?
ЭММА. Ты не должен говорить неизвестно кому, что у него нет никаких талантов, и вообще, откуда ты знаешь?
АВНЕР. Это очевидно.
ЭММА. Так не говорят о своих детях.
АВНЕР. У него нет никакого таланта, ничего, ноль, а он жаждет стать писателем, не плакать же по этому поводу.