Петербург Достоевского
Шрифт:
Быть может, наше смелое воображение рисовало нам картины более яркие, величественные, задушевные. И наше переживание окажется раздвоенным. Появится в нас протест, подобно тому, как случалось при созерцании дурных иллюстраций, нелепой инсценировки. Но наше сознание должно здесь иначе реагировать. Не протестом против действительности должно ответить оно, а смирением перед ней. Протест явится лишь признаком ложности нашего воображения и упорством его. Необходимо признать факт капризности нашей фантазии, ее стремление к туманным образам, дающим ей простор, но далеким от жизненной правды. Мы должны поставить себе задачу раскрыть свой духовный взор и усмотреть в правдивой обстановке те элементы, которые порождали интересующий нас образ, придавали ему определенную окраску. Но, по всей вероятности, чаще не произойдет этого разрыва мечты и действительности, и созданный при предварительном серьезном чтении образ найдет подтверждение в конкретной обстановке и наполнится новым, ценным содержанием.
Сопоставление художественного образа с тем явлением, которое вызвало его к жизни, содействовало его образованию, приведет к более полному его постижению.
Ф. И. Тютчев отмечает особенность весны, вероятно, всеми хорошо примеченную:
Цветами сыплет над землею,Свежа, как первая весна,Была ль другая перед неюО том не ведает онаПо небу много облак бродитНо эти облака ея;Она ни следу не находитОтцветших весен бытия. [9]9
«Цветами сыплет над землею…» и т. д. — из ст-ния Ф. И. Тютчева «Весна» (1839).
Весна всегда первая. Ее волнения, ее радости запомнить во всей полноте переживания нельзя. И в наших душах не найдет она следа отцветших вёсен. Мы всегда переживаем (если только переживаем) весну с чувством удивления. Образ каждой весны словно не ведает, был ли его предшественник в нашем сознании.
Я с изумленьем, вечно новым,Весной встречаю синеву(В. Брюсов). [10]Самое сильное, самое яркое способно стереть в нашей душе беспощадное время и память, мать верности, бессильна бороться с ним.
10
«Я с изумленьем, вечно новым…» и т. д. — из ст-ния В. Я. Брюсова «Люблю одно» (1900).
Вот почему нам хорошо видеть и плотскими глазами то, на что раскрывает наши взоры поэт. Видеть одновременно с тем, когда звучит еще для нас взволновавший нас стих. Трепетным содержанием жизни наполнятся прочтенные слова. Мы постигнем их несравненно полнее. Нисколько не отрицая самодовлеющую ценность образов осени Ф. И. Тютчева, можно утверждать: хорошо для постижения их ввести себя самого в осеннюю природу, приобщиться таким образом самому к опыту поэта; понять по-новому, о каком «хрустальном» осеннем дне и «лучезарных вечерах» говорит Ф. И. Тютчев; увидеть самому, как «льется чистая и теплая лазурь на отдыхающее поле»; [11] понять, почему назван блеск пестрых дерев — зловещим и что такое кроткая улыбка увяданья. [12] Словом, опираясь на свои переживания, выявить во всей полноте содержание художественного образа.
11
«хрустальный» день, «лучезарные вечера», «льется чистая и теплая лазурь на отдыхающее поле» — цитаты из ст-ния Ф. И. Тютчева «Есть в осени первоначальной…» (1857).
12
назван блеск пестрых дерев — зловещим — парафраз стиха «Зловещий блеск и пестрота дерев» из «Осеннего вечера» (1830) Ф. И. Тютчева; «кроткая улыбка увяданья» — из того же ст-ния.
Вальтер Скотт в своем вступлении к роману «Монастырь» дает нам интересные сведения об использовании им окрестностей Мельроза для пейзажа своего романа, причем он подчеркивает, что «имел в виду дать читателю не список с натуры, а задуманную им картину, лишь отчасти воспроизводящую действительность». [13] Далее Вальтер Скотт отмечает все свои отступления, как бы совершая с читателем литературную экскурсию. Все отмеченные изменения, конечно, не случайны, они могут дать интересный материал для понимания психологии творчества.
13
«имел в виду… воспроизводящую действительность» — из романа В. Скотта «Монастырь» (Спб., (1910). С. XI).
Андрей Белый в своих воспоминаниях об А. А. Блоке свидетельствует, что пейзажи большинства его стихотворений шахматовские, отраженные ясно, четко, реалистично.
«Мне кажется, что я знаю место, где могла стоять «молчавшая и устремившая руки в зенит» [14] — неподалеку от церкви, на лугу, около пруда, где в июле цветут кувшинки. Мне кажется, что высокую гору, над которой Она жила («Ты горишь над высокой горою» [15] ) я тоже знаю: над ней, над возвышенностью за Шахматовым, бывает такой ясный закат, куда мчались искры от костра поэзии А. А. в 1901 г. А дорога, по которой шел «нищий, распевающий псалмы («Битый камень лег по косогорам») [16] — московское шоссе по направлению к Клину, где есть и косогоры, и где битый камень, которым трамбуют шоссе, находится в изобилии». [17]
14
«молчавшая и устремившая руки в зенит» — парафраз двух строк из ст-ния А. А. Блока «Пляски осенние» (1905).
15
«Ты горишь над высокой горою…» (1901) — ст-ние А. А. Блока.
16
«нищий, распевающий псалмы («Битый камень лег по косогорам») – цитаты из ст-ния А. А. Блока «Осенняя воля» (1905).
17
«Мне кажется… находится в изобилии» — из «Воспоминаний об Александре Александровиче Блоке» Андрея Белого (см.: Александр Блок в воспоминаниях современников. М., 1980. Т. 1. С. 271–272; впервые опубл.: Записки мечтателей. 1922. № 6).
Поэт и мыслитель Андрей Белый стремится в творчестве друга уловить «аромат пейзажа», [18] знакомого ему по собственному опыту. [19] Эта «локальная тяга» свидетельствует о какой-то насущной потребности нашего духа.
Внимательное посещение тех мест, которые, с одной стороны, влияли на душу писателя, с другой стороны, быть может, непосредственно преломились в его творчестве, окажет, при известных условиях, большое содействие постижению художественного произведения, о чем и свидетельствует опыт В. П. Боткина.
18
«аромат пейзажа» — реминисценция из воспоминаний А. Белого о Блоке (гл. III, «Шахматово»).
19
Интересно отметить, что ресторан с обоями, на которых изображены корабли с флагами, взрезающие носами голубые воды, описанный А. А. Блоком в «Незнакомке», существовал на Петербургской стороне. «Незнакомка» навеяна скитаниями по глухим углам Петербургской стороны. Пивная из «первого виденья» помещалась на углу Геслеровского переулка и Зелениной улицы. Вся обстановка, начиная с кораблей на обоях и кончая действующими лицами, взята с натуры. М. А. Бекетова. «Александр Блок». Изд. «Алконост» 1922.
(из книги М. А. Бекетовой «Александр Блок: Биогр. очерк» (Пб., 1922. С. 102–103); «Незнакомка» (1906) — драма А. А. Блока.)
Такого рода литературные прогулки могут быть проделаны в форме экскурсии, [20] с использованием ее методов, что может оказать весьма ценное содействие раскрытию художественного образа.
Литературные экскурсии возможны только в форме комментирующих объект изучения, а не демонстрирующих его. Всякая экскурсия построена на зрительных впечатлениях, которые сменяются, благодаря обходу. Значение порядка этой смены выдвигает роль маршрута. Ясно очерченная тема дает единство всей работе.
20
…литературные прогулки могут быть проделаны в форме экскурсии… подробнее об этом см.: Анциферов Н. П. О методах и типах историко-культурных экскурсий. Пг., 1923.
Литературная экскурсия не может продемонстрировать объект, составляющий прямое содержание темы. Когда мы изучаем, например, творчество Врубеля, экскурсия подведет нас непосредственно к его созданиям: картинам. В точном смысле слова нельзя «подвести» к литературному произведению, нельзя «показать», продемонстрировать его. Зрительный материал литературной экскурсии совершенно особого рода, он не есть литературный памятник, но он может быть иллюстрацией к жизни и творчеству писателя.
В виду всего этого, экскурсионист, разрабатывающий литературную экскурсию, должен наметить определенную тему, заимствованную из литературного произведения. Экскурсия должна послужить иллюстрацией к ней. Это достигается путем введения в обстановку, содействовавшую образованию художественного образа. Иллюстрация может быть использована, как комментарий к изучаемому произведению, разъясняющий его смысл и значение.
Мне представляется совершенно необходимым при изучении творчества Достоевского освещение с достаточной полнотой темы Петербурга, как существеннейшего элемента его литературных построений и душевных прозрений.
Для того, чтобы подойти вплотную к Петербургу Достоевского, следует, между прочим, использовать и те методы раскрытия образа, которые доставляет экскурсия.
Само собой разумеется, что к литературным прогулкам можно приступить только после ознакомления с образом Петербурга, выраженном в творчестве Достоевского.