Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии
Шрифт:
В 1917 году избран гласным Колпинской городской думы, выступал с демократических позиций, был сторонником «христианского социализма». Стал одним из организаторов Всероссийского союза демократического православного духовенства и мирян. Был сторонником церковных реформ, создал при храме молодежный «кружок церковных реформаторов». Дружил с протоиереем Александром Введенским, будущим обновленческим митрополитом.
С 1918 года – настоятель Троицкого храма в Колпине.
Вместе с Введенским и рядом других сторонников церковных реформ входил в состав редакционного комитета журнала «Соборный разум», редактировал его общественный отдел. Выступал за «социально ориентированную церковь», которая бы выступала на стороне трудового народа, так как «на его стороне правда».
В 1921 году возведен в сан протоиерея. Преподавал в Петроградском богословском институте.
В 1921 году арестован по обвинению в контрреволюционной агитации. Прошение о его освобождении подписали 1400 рабочих, однако священник все равно был приговорен к году принудительных работ с высылкой за пределы Петроградской губернии. Находясь в заключении, Боярский обратился к уполномоченному губернской ЧК с просьбой не смешивать его с «контрреволюционными попами» и разрешить участвовать в помощи голодающим. Заявил, что принимал очень многое из программы коммунистов, кроме разрешения религиозного вопроса. Вскоре был освобожден по болезни (туберкулез легких) и вернулся к исполнению обязанностей настоятеля храма.
В 1922 году стал одним из лидеров инспирированного властями обновленческого раскола. Обвинил «реакционное духовенство» в равнодушии к судьбе голодающих Поволжья (в духе официальной советской пропаганды того времени). Стал настоятелем Успенского храма, членом Петроградского епархиального управления. На судебном процессе над митрополитом Вениамином (Казанским) (1922 г.) выступал в качестве свидетеля защиты.
Первоначально примкнул к наиболее радикальной обновленческой группировке «Живая церковь». Однако уже осенью того же года ушел из нее вместе с Введенским – они стали лидерами вновь созданной более умеренной организации – Союза общин древнеапостольской церкви. В 1923 году вошел в состав обновленческого «Высшего церковного управления», в августе того же года переименованного в Священный синод.
В 1924–1930 годы настоятель ленинградского храма Спаса-на-Сенной, одновременно оставался и настоятелем Троицкого храма в Колпине.
В апреле-мае 1925 года находился под арестом, но был вскоре освобожден. В том же году возведен обновленцами в сан протопресвитера.
В январе-августе 1926 года также служил настоятелем Исаакиевского собора.
Преподавал практическое богословие в Ленинградском богословском институте. Устраивал в своем храме «детские всенощные», которые совершались по особому, весьма сокращенному чину. Во время этих всенощных дети пели, читали, прислуживали и звонили – взрослым разрешалось только стоять у стен по периметру храма.
Священник Сергий Желудков вспоминал со слов своего знакомого об одном из эпизодов жизни Боярского. Когда отец Александр, уже будучи обновленцем, говорил проповедь вдруг его прервали из народа возгласом: «Знаем мы вас! Все вы на Гороховую бегаете!»… На Гороховой улице было здание ВЧК-ОГПУ Реакция священника была мгновенна. Он прервал проповедь и ответил с горячей убежденностью: «Александр Невский тоже в Орду ездил. Надо было ему – и ездил. И мы: надо нам – вот мы и бегаем!».
По семейным воспоминаниям, Боярский был по духу и по складу ума философ, и при этом в жизни, в быту отличался поразительной непосредственностью и даже наивностью. Он, к примеру, вечно приводил с улиц и вокзалов каких-то «сирых и убогих», будучи не в состоянии пройти мимо человеческого горя. Частенько эти «сирые» исчезали из дома, прихватив серебряные ложки. Но это не делало Александра Ивановича менее хлебосольным.
В 1930 (или 1931) году он был откомандирован (по сути, выслан) из Ленинграда в Кинешму. Существует версия, что его активная деятельность не нравилась атеистическим властям, которые в условиях ликвидации НЭПа перестали делать серьезную ставку на обновленческое движение.
В 1933 году Александр Введенский, архиепископ Георгий Жук и другие обновленческие архиереи хиротонисали Боярского, состоявшего в браке, в обновленческого епископа Ивановского и Кинешемского. В том же году он был возведен в сан архиепископа, в 1935 году – в митрополита Иваново-Вознесенского.
17 марта 1936 года арестован в Иванове по доносу заштатного обновленческого епископа Николая Автономова. Обвинен в антисоветской агитации и в том, что объединял вокруг себя «реакционно и фашистски настроенную» часть обновленческого духовенства, высланную из Ленинграда и области. Проходил по одному делу с другим обновленческим иерархом – Константином Александровичем Смирновым. Постановлением Особого совещания НКВД СССР от 15 июля 1936 года приговорен к пяти годам заключения, наказание отбывал в Суздальской тюрьме.
9 сентября 1937 года Боярского приговорили к расстрелу, в тот же день приговор был приведен в исполнение в тюрьме в Суздале. По мнению А.Э. Краснова-Левитина, среди деятелей обновленчества он один вошел в историю в ореоле мученика.
К стр. 322.
Тучков Евгений Александрович (1892, Теляково, Суздальский уезд, Владимирская губерния – 1957). Сотрудник ЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД (1918–1939 гг.); в 1922–1929 годах начальник 6-го отделения СО ГПУ – ОГПУ Курировал в ОГПУ религиозные вопросы.
Имел четыре класса образования, работал в кондитерской и в кожевенно-обувной мастерской, позднее писарем в тыловых штабах. После революции Евгений Тучков вступил в партию.
С октября 1922 года по ноябрь 1929 года – секретарь Комиссии по проведению Декрета об отделении церкви от государства при ЦК РКП(б) – ВКП(б) Антирелигиозной комиссии при ЦК ВКП(б). По роду службы нес в 1920-е годы непосредственную ответственность за выработку и реализацию религиозной политики.
В начале 1925 года, под руководством начальника 6-го отделения СО ГПУ Евгения Тучкова, началась разработка «шпионской организации церковников», которую, по замыслу следствия, возглавлял патриарх Тихон (патриарх Московский). Патриарх Тихон 21 марта 1925 года был допрошен Евгением Тучковым в здание органов госбезопасности на Лубянке.
Из постановления Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 19 июня 1925 года о прекращении и сдаче в архив дела ввиду смерти подследственного явствует, что существовало и «дело № 32530 по обвинению гр. Беллавина Василия Ивановича по 59 и 73 ст. УК; состав преступления по 59-й статье Уголовного кодекса РСФСР 1922 года УК РСФСР от 1 июня 1922 года включал в себя «сношение с иностранными государствами или их отдельными представителями с целью склонения их к вооруженному вмешательству в дела Республики, объявлению ей войны или организации военной экспедиции», что предусматривало высшую меру наказания с конфискацией имущества.