Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии
Шрифт:
В тот же день органы предприняли последнюю попытку склонить Киру Ивановну к даче ложных показаний. «Вопрос: Следователю известно, что вы состояли в контрреволюционной организации церковников и на деле проводили контрреволюционную работу. Настаиваю дать правдивые показания. Ответ: Нет, в контрреволюционной организации церковников я не состояла и работы в ней никогда не проводила».
Архиепископ Гавриил не выдержал давления органов НКВД и поставил свою подпись под сфабрикованными показаниями. Не выдержал пыток и офицер Царской армии Колчаковский генерал Кирхман, давший показания против двоих человек. Каким же образом арестованной Кире Ивановне Оболенской удалось оказаться победительницей в этом противостоянии карательной машине, безжалостно и жестоко вырезавшей духовную и культурную элиту шестой части мира? «Виновной себя не признала», – сказано в протоколе особой тройки УНКВД ЛО, приговорившей княжну К.И. Оболенскую к расстрелу. (Приговор приведен в исполнение 17 декабря 1937 года.) В этой лаконичной записке заключена тайна мученицы нашего времени.
Племянница Киры Ивановны, Кира Константиновна Литовченко, ныне здравствующая и проживающая в Петербурге, хорошо помнит Киру Ивановну и ее внезапное исчезновение в 1937 году. «Тетя Кира, – говорит она, – к нам приходила часто, когда мы жили на Сергиевской (с 1923 – ул. Чайковского. – Б. А.) улице, и они с мамой беседовали на разные темы, которые я по возрасту своему еще не могла понять. Она была теплый, добрый ласковый и уютный человек – бывают такие люди. Я помню как мы с ней сидели на балконе. Тогда еще было много церквей в округе, и начинался вечерний колокольный звон, благовест, и тетя Кира мне говорила: „Как вечером приятно это слышать"
Может быть, поэтому я и люблю вечер, сумерки, что всегда вспоминаю, как мы тогда сидели вместе, слушали. Когда тетя Кира исчезла, перестала к нам приходить, я спрашивала, где она, и мама, не желая говорить правду, сказала, что она ушла в монастырь». Ее мама не могла поведать ей в то время всю правду о земном шаре, на котором люди одержимые бесчеловечной жестокостью и облеченные властью, методично истребляют себе подобных. Причем, не только абсолютно ни в чем не повинных, но и отличающихся чертами подлинной нравственной красоты. Потому что после такой правды о мире очень могло случиться, что девочка отказалась бы в нем жить дальше. Теперь она знает правду о своей родственнице, в том числе и ту, что ее тетя, княжна Кира Ивановна Оболенская, проявившая в кровавом застенке гонителей Истины необычайную высоту духа и явившая образ святости в мире, охваченном мраком безбожия, принадлежит к числу великих женщин-христианок XX столетия.
Кира Ивановна Оболенская оказалась одной из очень немногих, кто не дал никаких показаний, никак и ни в чем не оговорил ни других, ни себя. Ей было уже за 40, но она была все та же хрупкая княжна-учительница. Измученные голодной жизнью 1920-х годов, заключением в лагере, ссыльной жизнью, новым арестом и допросами, две женщины – новомученицы Кира и Екатерина – своей праведной жизнью заслужили от Господа силы претерпеть до конца. Они не дали под пытками никаких показаний, не назвали ни одного человека, и даже не признали ни одного обвинения против себя.
Новомученица Кира прославлена в лике святых в 2003 году.
Пмчц. Мария Гатчинская
(† 1937), память 17 апреля
Лидия Александровна Лелянова родилась в Санкт-Петербурге в 1874 году в богатой петербургской купеческой семье (Забалканский пр., 101) [82] , где купец Александр Иванович Лелянов имел сургучный завод и собственный дом при нем. Родной брат Александра Ивановича – Петр – владел большим меховым магазином на Большой Морской, принимал деятельное участие в общественной и городской жизни: несколько лет являлся гласным Петербургской думы. Купеческая династия Леляновых была в столице известной, уважаемой и богатой, ибо давно числилась по 1-й гильдии. До шестнадцати лет ее жизнь ничем не отличалась от жизни сверстниц. Счастливое детство, учеба в гимназии… И все оборвалось в одночасье!
82
Ныне Московский проспект, дом не сохранился.
В шестнадцать лет Лидия Александровна заболела энцефалитом, который усилился осложнением и болезнью Паркинсона.
На выпускные экзамены в женской гимназии, которую она заканчивала, Лидию привезли в инвалидной коляске. Не помогли долгие курсы лечения, в том числе и заграницей. Болезнь продолжала неумолимо отнимать у девушки телесное здравие: у нее стали сохнуть руки и ноги, все тело ссыхалось и уменьшалось в размере. По воспоминаниям современников, никакое лечение не помогало. Она перестала владеть ногами, и навсегда вынуждена была лежать, так как сидеть ей не давала постоянная страшная боль. Постепенно и руки отказали, и все тело ссохлось. Только голова и лицо оставались без всякого изменения.
Болезнь святой протекала необычно. Тяжелый недуг не приобрел тех форм, которые обычно бывают неизбежными и, кроме поражения телесного, приводит также к разрушению личности. Как отмечал первый составитель жизнеописаний многих новомучеников и исповедников Российских, в том числе, и матушки Марии, священник Михаил Польский, «оказавшись полным физическим инвалидом, (она) не только не деградировала психически. Но обнаружила совершенно необычные не свойственные таким больным черты личности и характера: она сделалась чрезвычайно кроткой, смиренной, покорной, непритязательной, сосредоточенной в себе, углубилась в постоянную молитву, без малейшего ропота перенося свое тяжкое состояние».
В двухэтажный дом (угол Багговутской ул., 41, и Соборной ул., 21) [83] , в самом центре Гатчины, неподалеку от Павловского собора, Лидию Александровну перевезли в 1909 году. В этом доме жил ее старший брат Владимир, содержавший в нем Елизаветинскую аптеку. «Брат покойной, слабенький, маленький благообразный старичок, самоотверженно за ней ухаживавший и принимавший посетителей». Он умер в 1927 году, до ареста сестры.
С 1912 года Св. Мария полностью потеряла подвижность и с постели не вставала.
83
Гатчина, Соборный пр., 22, не сохранился.
В Гатчине она встречает революцию, переживает Гражданскую войну. Гатчина переходила из рук в руки – белые, красные… Сопутствующие войне репрессии, беззакония, голод…
Здесь в 1922 году, по благословению священномученика Вениамина Петроградского, Лидия была пострижена в монашество с именем Мария.
Ровно десять лет продолжалось благословенное Богом служение матери Марии. Прикованная к постели, она принимала десятки людей, среди которых были крестьяне, ремесленники, «бывшие люди», священники и даже архиереи. Слава ее святости уже при жизни распространилась далеко за пределы Гатчины и Петрограда.
Приблизительно до 1921 года о болящей праведнице знали в основном домашние и узкий крут знакомых семьи Леляновых. По словам Ольги Эдуардовны Вейерт, уроженки Гатчины и духовной дочери матушки Марии, «с 1921 года был организован кружок почитания. Организацию кружка провел протоиерей Иоанн Смолин, и он руководил им до своей смерти. Вначале кружок состоял из семи человек: Веры Ивановны Максимовой, учительницы, Марфуши Клячкиной, посудомойки в станционном буфете (они с 1927 года жили в одной квартире с матушкой и помогали ее сестре), Тани Коротковой, Марии Агус, Веры Златогорской, Евгении Никифоровны Тимофеевой из Мариенбурга (под Гатчиной)». Последняя исполняла в кружке обязанности распорядительницы.