Петр I. Предания, легенды, сказки и анекдоты
Шрифт:
У попа жил работник. Приходит поп домой печальный, в заботе такой: не отгадает — житье будет плохое. Вовсе похудел, хуже стал. Работник его спрашивает: «Отчего это Вы, батюшка, похудели?» — «Да вот, — говорит, — так и так, загадал государь загадьи, а отгадать не могу». — «Давайте отгадаю, отпустите меня». — «А ступай, иди с Богом». Оделся в попову одежу и отправился туды.
Приходит работник, говорит прислуге: «Доложите, что поп пришел». Прислуга доложила. Государь и говорит: «Пусть приходит. Ну что, — говорит, — отгадал ли загадьи?» — «Точно
103. Беззаботный монастырь (вариант)
Это, конечно, дело было в исторические годы, еще при Петре Первом, давным-давно. Близко города Петербурга явилась явленная икона, и на этом месте возобновили монастырь и собрали монахов. Как они начали там жить, нужно было дать название монастырю. Сделали собрание — заседание, по какому угоднику дать название?
— Какой есть интересный угодник?
Думали, думали, никакой не подходит.
Однажды игумен встает утром, идет к монахам-братьям и говорит:
— Я придумал кличку — беззаботный монастырь.
Как так?
— А нам об чем заботиться? Рыбы хватает, хлеба хватает, молоко есть (а мяса им не разрешалось). Богомольцы ходят — деньги носят.
Все решили: правильно. Дали объявление: «Монастырь беззаботный».
Пропечатали статейку в «Русском слове» (там всегда раньше печатали), что беззаботный монастырь возобновился около Петербурга. По всему свету пошло.
Эта газета попадается царю Петру — видит статейку и думает: «И какой же был святой беззаботный? Все святые заботились. Пойду узнаю, решу этот вопрос».
Жеребца седлает, одевается, поехал в ту сторону. Едет в простой одежде, тогда проще было. Едет деревней, приезжает к этому монастырю. Видит — монастырь большой, богатый. Тогда хорошо монастыри жили. Игумен в годах уже глубоких, в вуале, митре, кресте золотом с бриллиантами и золотой крест на посохе. Игумен увидел и признал, что это Петр, царь.
Поздоровались.
— Вы кто, батюшка, будете?
— Я игумен.
— Какое название у монастыря?
— Беззаботный, господин Петр.
— А какому это угоднику? Ведь такого угодника нету?
Игумен задумался.
— Да мы так дали, ведь забот у нас нет. Мы гуляем, пьем, едим. Богомольцы ходят — деньги носят, вот и беззаботный монастырь.
— Так-то так, но это неправильно. Монастырь этот надо разогнать. Вот если три загадки отгадаете, тогда оставлю. Я заставлю, чтобы ты заботу нашел.
И начал загадывать.
— Во-первых, сколько на небе звезд сегодня ночью? Во-вторых, сколько я стою? И третья загадка — что я думаю? Завтра в десять часов я к тебе приеду.
Ну, он братьев-монахов собрал много. Игумен задумался; верно, беззаботный стал задумываться.
Братья собрались, гадали целую ночь. Звезды — туда-сюда, можно сосчитать, а других не отгадать. Игумен наутро решился на самоубийство.
— Лучше сам себе нарушу жизнь.
Часов в восемь утра подходит к мельнице (большая водяная мельница была) и хочет в плотину броситься. Молится.
А у мельницы был работник, идет и видит: поп хочет в плотину броситься.
— Что ты, батюшка?
— Ой, Гришенька!
— А в чем дело?
— Хочу жизнь нарушить.
— Да что ты! Чисто живете, хорошо едите и нарушаете жизнь! У меня ничего нет, все проживаю и то не хочу нарушать жизнь, а у тебя все есть.
— Мне надо три загадки разгадать. Через час царь приедет, мне голову отрубит.
Работник говорит:
— Плевое дело эти загадки. Четвертинку вина поставь — я выручу тебя.
— Мы все ночь думали, не отгадали.
— Отгадаю!
— Вот тебе сто рублей.
— Научить тебя нельзя — провалишься. Я сам буду отвечать. Давай надевай мою мельничную одежду, а мне дай свою.
Гришка-работник посох взял, митру надел, бородку приклеил подходящую, надел его одежду.
— Где вас ждать?
— Здесь. А ты садись в крыжовник, в малинник.
Ходит по дорожке, молится. Смотрит, — царь подъезжает. Поздоровались.
— Ну как, игумен, отгадал мои загадки?
— Как же, как же, отгадал.
— Сколько звезд сегодня на небе?
— Сколько звезд? На юг — семьдесят три, на запад — сорок восемь, на север — девяносто.
— Ой, обожди, стой. А почему так мало?
— А я вот на восток еще не сказал. А почему мало сегодня все святые запьянствовали, забыли свечи зажечь, горят все огарки, а он долго ли горит — гаснет.
— Ну, правда. А сколько я стою?
— Сколько вы стоите? Два с полтиной.
— Почему так дешево?
— Да ведь как же. Ведь как ни говори, а ты царь земной, да еще над одной Россией. А был Царь Небесный, надо всем движимым и недвижимым, а Иуда его за тридцать серебреников сатане продал. А тебя уже можно на пятьдесят подешевле.
Царь подуиал-подумал: верно. Если Небесного Царя продали за столько. Ладно, хорошо, согласился.
— А что я думаю?
— Вот вы думаете, что я игумен, а я работник с мельницы, а игумен вон в крыжовнике.
Игумен выходит грязный, в мучной одежде.
— Тьфу, черт вас возьми с вашим беззаботным монастырем.
И ускакал царь назад. И так пословица идет с тех пор — беззаботный монастырь.
Так Гришка игумена выручил и жив остался. Еще бутылку вина получил да сто рублей денег.