Петр, Павел и Мария Магдалина. Последователи Иисуса в истории и легендах

Эрман Барт Д.

Другое сопоставимое различие по-настоящему важно. Согласно самому Павлу, после того как он был обращен благодаря вид е нию Христа, он не отправился в Иерусалим, чтобы встретиться с апостолами (см.: Гал. 1). Павел весьма настойчиво подчеркивает это обстоятельство и говорит: «А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу» (1:20). Причина вполне ясна: он хочет, чтобы его читатели поняли, что благая весть, которую он проповедует, не была передана ему земными учениками Иисуса. Он получил ее непосредственно от самого Христа в вид е нии, которое привело его к обращению. В таком случае никто не может обвинить его в извращении благой вести, которую он мог бы унаследовать от тех, кто был апостолом до него. Тем интереснее видеть развертывание события

согласно Деяниям апостолов. В этой книге описывается, как после своего обращения Павел покидает Дамаск и отправляется в Иерусалим именно для того, чтобы встретиться с апостолами (см.: Деян. 9:23–30). У Луки были причины желать, чтобы Павел завел непосредственное знакомство с ними. По его мнению, все апостолы — Петр, Иаков, Павел и все остальные — пребывали в полном согласии относительно всех важных вопросов, стоящих перед Церковью. Необходимость демонстрировать апостольское согласие вынудила его рассказать историю о ранней апостольской встрече, несмотря на то, что Павел явно отрицает это.

Иногда расхождения между автопортретом Павла и его изображением в Деяниях связаны с содержанием учения Павла. Например, согласно Деяниям, в разговоре с группой языческих философов в Афинах Павел утверждал, что они и все язычники поклоняются многим богам, потому что просто не знают ничего лучшего. Но Бог прощает это упущение и хочет, чтобы они поняли, что нужно поклоняться лишь Ему одному. Теперь, узнав истину, они могут раскаяться и поверить в Иисуса (см.: Деян. 17). Интересно сравнить данную аргументацию с тем, что сам Павел говорит о языческих религиях в своем собственном сочинении. В Послании к Римлянам он заявляет весьма прямолинейно: язычники поклоняются многим богам не потому, что они несведущи. На самом деле верно противоположное: язычники прекрасно знают, что есть только один Бог, но они отвергают это знание Бога, чтобы поклоняться другим богам. И так как они все время знают, что они делают, Бог отнюдь не прощает их, он разгневан и ниспосылает на них свой гнев (см.: Рим. 1:18–32).

Некоторые интерпретаторы пытались примирить эти два отрывка, утверждая, что Павел, возможно, проповедуя сторонникам многобожия, не хотел причинить им обиду, хотя в действительности думал о них иначе (как в главе 17 Деяний). Конечно, теоретически возможно, что Павел не стал говорить того, что действительно думал, потому что не хотел кого-то обидеть. Но это едва ли похоже на Павла, жизненный путь которого изобилует трудностями, вызванными его откровенными взглядами. И кажется маловероятным, чтобы Павел стал говорить противоположное тому, о чем он действительно думал (как своего рода ложь во спасение), если он так настаивал на стойкости в своих собственных писаниях. Проповедовал ли он противоположное тому, во что верил? Стал бы распространять неправильное представление?

Другие несоответствия между текстами Павла и Деяниями имеют отношение к самой сути его учения. Павел считал себя апостолом неиудеев, язычников, которые, как он утверждал, не обязаны были следовать законам иудаизма, чтобы стать верующими в Иисуса. Павел настаивал на том, что Бог призвал его специально для этой задачи — нести благую весть язычникам. Следует отметить, что Лука, который стремился к гармонии в каждом важном пункте, утверждает, что Петрначал языческую миссию еще до Павла (см.: Деян. 10–11). Кроме того, как мы уже видели в Деяниях, между Петром и Павлом существует полное согласие, когда речь идет о языческой миссии (см.: Деян. 15). Но, согласно Павлу, это не так. Согласно его рассказу, как раз по данному вопросу в городе Антиохии он и Петр вступают в довольно неприятное противоборство (см.: Гал. 2:11–14).

Очень большое впечатление производит непримиримость Павла к чувствительности тех христиан-иудеев, которые продолжали думать, что для них важно соблюдать Закон Божий, данный иудеям (как это видно в эпизоде в Антиохии). Павел говорит, что он отказался позволить своему спутнику-язычнику Титу сделать обрезание, чтобы умиротворить тех, кто полагал, что обрезание важно для оправдания перед Богом (см.: Гал. 2:3). По-видимому, Тит был ему благодарен. Но как Павел могбы допустить обрезание Тита? Разве это не подрывало бы его учение о том, что человек оправдан перед Богом одной лишь верой в Христа, а не соблюдением законов, которые Бог дал иудеям через Моисея? Как бы то ни было, но «Павел» Луки имел иную точку зрения.

Согласно Луке, у Павла был еще один спутник, Тимофей, обрезанный именно для того, чтобы умиротворить христиан-иудеев, которых они знали (см.: Деян. 16). Сам Павел, конечно, ничего не говорит об обрезании Тимофея. Да и как бы он мог сказать об этом, если считал такие действия диаметрально противоположными своему пониманию благой вести?

Примерно так же описывается в Деяниях характер Павла, который показался бы странным для любого, кто составил бы представление о нем только на основе его собственных посланиях. В Деяниях Павел изображается как добродетельный иудей, который никогда не делает ничего, что поставило бы под угрозу его обязательство соблюдать весь корпус иудейских законов. Не таков Павел, заявлявший, что когда он с язычниками, то живет «для чуждых закона — как чуждый закона» (1 Кор. 9:21). Если бы все, чем мы располагаем, ограничивалось Деяниями апостолов, мы не знали бы некоторых важнейших положений учения Павла. Хотя здесь глава за главой он изображается проповедующим своё учение, мы не знали бы, что Павел был апокалиптиком, ожидавшим неизбежного конца света; мы не знали бы, что, по убеждению Павла, именно крест Иисуса принес спасение; мы не знали бы, что Павел проповедовал учение об оправдании верой; мы не знали бы, насколько активными были женщины в тех церквах, которые основал Павел, и т. д.

Заключение

Я не хочу, чтобы вышесказанное было похоже на резкие выпады в адрес книги Деяний апостолов. Я считаю, что она — чрезвычайно интересная и важная книга. Проблема состоит в том, что ее неправильно использовали интерпретаторы, которые полагали, что, читая истории в Деяниях, они имеют дело с тем, что происходило в действительности. Безусловно, в Деяниях есть исторически достоверные сведения — о Петре, о Павле, о раннехристианском движении. Но главным образом эта книга не хранилище исторических фактических данных. Это собрание историй о раннехристианском движении и его главных апостолах, особенно о Петре и Павле. Корни некоторых из этих историй восходят к историческим фактам, тогда как другие отображают то, как этих апостолов помнил автор (Лука) и те люди, которые передавали эти истории на протяжении многих лет, пока он не услышал и записал некоторых из них. Если мы хотим узнать правду об историческом Павле, мы должны исследовать Деяния на предмет того, чем они являются, и не обманываться насчет того, будто это хроника реальных событий, которые мы могли бы заснять на видеокамеру, если бы там оказались.

Это верно и для текстов Павла, которыми мы располагаем, поскольку об апостоле возникло множество легенд, в той или иной мере основанных на событиях, которые действительно произошли в его жизни. Например, однажды в своем послании Павел говорит о том, что с ним случился своего рода визионерский опыт, когда он «восхищен был до третьего неба» (2 Кор. 12:2). Он не сообщает, что видел в небесных обителях, но более поздние авторы были гораздо менее осторожными и подробно рассказали об экстатических вид е ниях Павла. В результате у нас теперь есть два апокалипсиса, претендующих на описание вид е ния Павла, так же как есть апокалипсисы, приписываемые Петру.

Кроме того, в своих посланиях Павел рассказывает о том, как он подвергался гонениям. Здесь мы находим повествования, в которых выразительно и подробно описываются эти преследования, например, рассказ о том, как его побили камнями (после чего он встал и продолжил свою миссию), рассказ о его спасительной встрече со своим неожиданным другом, крещённым львом. В посланиях Павла есть также намеки, что он предвидел свою скорую казнь. Мы имеем рассказ о том, что случилось во время его казни, которая была весьма необыкновенным и сверхъестественным делом: когда палач отсек Павлу голову, из его шеи вместо крови заструилось молоко.

В следующих главах мы рассмотрим личность исторического Павла, основывая свое исследование главным образом на посланиях, которые он сам написал. В то же время мы рассмотрим легенды о нем — некоторые из Нового Завета, а некоторые из текстов, не вошедших в канон. Оба аспекта — исторический и легендарный — важны для понимания этой выдающейся фигуры самого начального периода существования христианской Церкви, поскольку истории о настоящем, историческом Павле и о легендарном Павле хранили в памяти и в более поздние времена.