«ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование
Шрифт:
Свадьба состоялась 22 января 1671 года, а 30 мая (12 июня) 1672 года Наталья Кирилловна родила сына. В этот же день Людовик XIV, глядевший на свою армию, переходившую Рейн под предводительством Кондэ и Тюренна, послужил для Буало сюжетом его знаменитого послания; и в тот же день турецкая армия, переходя Днепр, заходила в тыл империи и протягивала руку великому королю. Но Москва не обратила внимания на эти события, занятая празднествами в честь новорожденного царевича. Европейская политика не доходила сюда.
Место, где родился величайший человек России, остается до сих пор неизвестным. В московском ли Кремле? Во дворце лн села Коломенского, названного русским Вифлеемом? Может быть, в Измайлове? На этот счет нет ни одного точного указания. Физически и духовно Петр совсем не походил на своих старших братьев и сестер, слабых и хилых, как Иван и Федор, как и сама царевна
Как-то, Петр, опьяненный винными парами, захотел доискаться истины. «Этот по крайней мере», воскликнул он, указывая на Ивана Мусина-Пушкина, «знает, что он сын моего отца. Чей сын я? Не твой ли, Тихон Стрешнев? Не бойся, говори, говори, а то удушу тебя..,»
«Батюшка, смилуйся. Я не знаю, что отвечать… Я был не один…»
Чего только не рассказывали!
Со смертью Алексея (1674) началось смутное время, создавшее грозное, деспотичное кровавое правление Петра. С первых же дней Петр сделался героем драмы и главой оппозиции. Еще тело Алексея не успело остыть, как уже началась ожесточенная борьба двух партий, Милославских и Нарышкиных, которых Алексей возвысил своей двукратной женитьбой.
Нарышкины приписывали свое происхождение знамени тому чешскому роду Narisci, владевшему Эгрой. Историк Мюллер предполагает, что родоначальником их был татарин Нарыш, живший при дворе Ивана Васильевича (1463). Последняя версия кажется более правдоподобной. Милославские происходили из старинного литовского рода Корсак, расположенного на территории Польши. Свергнутые и потерявшие свое влияние из-за Нарышкиных, они чувствовали себя вдвойне оскорбленными и униженными. Отец Натальи, Кирилл Полиев-ктович, в несколько лет сделался самым богатым во всем государстве, имел чин думного дворянина и окольничего.
Колокольный звон на похоронах Алексея послужил сигналом для мести. В продолжение 13 лет вся Россия, тесно связанная с судьбой обеих партий, переживала кровавую борьбу за власть.
Матвеев, побежденный в первой же схватке» открыл собою целый ряд жертв. Заключенный в тюрьму, перенесший целый ряд пыток, он едет в ссылку в Пустозерск на Ледовитом океане, где едва не умирает с голоду. Наталью одно время намеревались заключить в монастырь; но затем сослали ее и ее сына в Преображснское, около Москвы, где у Алексея был дом.
При таких обстоятельствах Петр покинул Кремль, куда ему пришлось возвратиться на непродолжительное время, чтобы пережить там тяжелые испытания и оскорбления, присутствовать при избиении своих приверженцев, при падении государственной власти, при своем собственном поражении. Петр возненавидел Кремль, и даже победителем и самодержцем он не забыл свою злобу и отвернулся от него. Этот разрыв есть символ всей жизни и дела Петра.
Теперешний Кремль с его скученными постройками без определенного стиля и характера мало напоминает жилище Алексея Михайловича конца семнадцатого века. После пожаров 1701 в 1737 года и перестройки 1752 остались лишь следы своеобразного итальянского возрождения, ввезенного в конце пятнадцатого века дочерью одного Палеолога, воспитанной в Риме - следы гения Фьораванти, Солари, Фрязинов, боровшихся с обычным для Москвы византийским стилем. Некоторые церкви, части дворца и наружная стена, с кирпичными башнями, напоминающими часовых, походят скорее на укрепленный лагерь, чем на царское жилище. Только церковь Василия Блаженного, находящаяся за стеной Кремля, на Красной площади, живо напоминает картину исчезнувшего прошлого. Внутри было такое же смешение немецкой, готической, индийской, византийской и итальянской архитектур, такая же запутанность в постройках, как бы втиснутых одна в другую наподобие китайской головоломки. То же изобилие украшений, та же пестрота форм и красок, странных, безумных, как плоды фантастического бреда, как следствие плохо усвоенного пластического идеала. Узкие комнаты с низкими сводами, темные коридоры, мерцание лампад в темноте, расписанные охрой и киноварью стены, железные решетки на всех окнах, вооруженные люди у всех дверей; везде толпа солдат и монахов…
Дворец прилегает к церкви и монастырю и мало от них отличается. Царь на своем троне походит на мощи, лежащие неподалеку в раке. С одного конца до другого этого странного скопления духовных и светских зданий, из-за толстых стен домов, соборов и монастырей доносятся глухие звуки, сливающиеся в одну общую гармонию; монотонное чтение священников в церквах, песни запертых в теремах женщин, отзвук оргии,
тайно совершающейся в какому-нибудь углу дворца, или громкий крик пытаемого в тюрьме заключенного. Но тишина царит над всем; все говорят шепотом, все едят осторожно, все наблюдают друг за другом. Это внутренность гробниц, гарема и тюрьмы. Кремль, таким образом, не представляет собой жилище исключительно царя. Вся Россия концентрируется там - Россия странная, существующая уже десять веков, но все еще наивная, хотя и имеющая за собой долгое историческое прошлое; Россия, отделенная от соседней Европы, которая игнорировала ее, несмотря на то, что в ее жилах текла чистая европейская кровь, что в ее летописях были традиции, а также и одинаковые судьбы, одинаковое счастье и несчастье, победы и поражения. В IX и X веках, когда первые короли Франции, Карл Толстый и Людовик Заика, с трудом защищали свои сокровища от норманнских хищников, другие морские короли высаживались на берег Балтийского моря. Там норманн Хрольф отнимал у Карла побережье, названное именем его народа; тут в обширной равнине, простирающейся от Балтийского моря до Черного, редко населенной финнами и славянами, норманны Рюрик и его товарищи основывали государство.
Полтора века спустя на трех окраинах Европы три другие героя победоносно устанавливают свою власть: в Италии дом Хотвилль, при Роберте Гвискаре, в Англии - Вильгельм, в России - Ярослав.
Но это еще не Московская Русь. Москва еще не существует. Столица Ярослава - в Киеве. Потомки Рюрика поддерживают связь с Грецией, Италией, Польшей и Германией. Византия им дает монахов, ученых и священников. Италия и Германия - архитекторов и ремесленников, купцов и элементарное знание римского права. Приблизительно около 1000 года Владимир - в былинах «Красное Солнышко» - издает закон, по которому все бояре должны были посылать своих детей в школы, устроенные им при церквах; он прокладывает дороги, и устанавливает в церквах меры веса и длины. Его сын Ярослав (1015-1054) чеканит монету, строит дворцы, украшает площади своей столицы греческими и римскими статуями и пишет свод законов. Пять картин, сохранившихся в Ватикане под названием коллекции Каппонп, представляют собой образчики своеобразного русского искусства, которое процветало в Киеве в двенадцатом веке,1 картины эти нисколько не ниже лучших произведений одного из основных в то время итальянских художников - Andrea Ricodi Candia, Эти начатки культуры не были единичными в Киеве: в 1170 году в Смоленске князь Роман Ростиславович занимается науками, устраивает библиотеки, школы и семинарии, где обучают классическим языкам.
По всей России, от Дона до Карпат, от Волги до Двины, завязываются торговые сношения с югом и с севером Европы. Новгород первенствует на Балтийском море; в Киеве пестрые толпы купцов, норманнов, славян, венгерцев, венецианцев, генуэзцев, немцев, арабов и евреев наполняют улицы своими лавками и всевозможными продуктами. В 1028 году там насчитывают 12 рынков. Киевские князья не принуждены брать себе жен в теремах своих подданных. Ярослав женился на дочери шведского короля Олафа Ингигерде; он выдал свою сестру за короля Польши Казимира; один из его сыновей, Всеволод, взял себе в жены дочь византийского императора Константина Мономаха, другой, Вячеслав, графиню де Стад, Игорь - Кунегунду, графиню Орламюнде. Его старшая дочь Елизавета вышла замуж за норвежского короля Гарольда; третья, Анастасия; за венгерского короля Андрея Т. В 1048 году три епископа: Готье де Мо, Госселеф де Шалиньяр и Роже де Шалон отправились в Киев просить руки второй дочери царя, Анны, для французского короля Генриха I.
К середине тринадцатого сека все это рухнуло, исчезло бесследно. Россия не была тогда прочным государством, которое могло бы выдержать сильные удары судьбы. Хотя владетели Киева, Новгорода и Смоленска, Рюриковичи, соединяли в себе, наряду с воинственными инстинктами, замечательные организаторские способности, они носили на себе печать своего происхождения: буйный дух беспорядка, только со временем смягчившийся под влиянием нравов просвещенного общества и законов организованного государства. Но они не успели окрепнуть. В 1224 году появление монгольских орд Батыя нанесло им непоправимый удар. К этому времени - к началу двенадцатого столетия - после попытки объединить Россию в княжение Владимира Мономаха, среди шестидесяти князей, живших между Волгой и Бугом, происходила непрестанная борьба из-за власти и первенства. Батый и внук Чингиз-хана заставили их объединиться.