Piccola Сицилия, Шпек Даниэль

Piccola Сицилия

на обложку

Шпек Даниэль

Шрифт:

Мориц отснял все необходимые планы и сцены, смонтируют их как надо уже в Берлине. Действительность не искали, не выбирали, ее монтировали.

– Откуда вы все это знаете? – спрашиваю я Жоэль.

– От матери. Он никому об этом не рассказывал, кроме нее.

У меня мелькает мысль: можно ли на это положиться? Устные источники. Как археолог, я верю только в то, что можно потрогать. Старый спор между археологами и историками. Историки говорят с людьми. Мы говорим с камнями. Камни не лгут.

Документально установлено, что гранд-отель «Мажестик», находившийся в собственности у одной еврейской семьи, был реквизирован вермахтом и отдан под комендатуру. В течение суток всех постояльцев выставили на улицу. В боковом крыле на третьем этаже обосновалась пропагандистская рота «Африка» – жалкие остатки из Ливии и свежее подкрепление из Франции, 16 человек команды «текст-фото-фильм», 3 мотоцикла, 5 легковых машин, 8 пишущих

машинок («Олимпия», «Оливетти» и «Торпедо»), 2 передвижных печатных пресса для листовок, 8 камер «Лейка-IIIc» с объективом 50 мм «Эльмар», 2 кинокамеры «Аррифлекс», 16-миллиметровые, с цейсовскими объективами, деревянные штативы, 32 катушки черно-белой пленки 16 мм «Агфахром», 5 катушек 16-миллиметровой цветной пленки «Агфаколор», передвижная фотолаборатория, небольшие и средние громкоговорители по 20 и 70 ватт, с досягаемостью не более 1500 метров.

Горничные застилали постели, чистили туалеты и относили в стирку военную форму. Bonjour, Monsieur; excusez-moi, Monsieur; au revoir, Monsieur – никто не спрашивал у девушек ни имен, ни религиозной принадлежности. Обученные быть невидимками, они приспособились к распорядку немцев, знали, когда комнаты пустуют, и перемещались по отелю тенями. Мориц не замечал Ясмину. Она была одной из теней, иногда их взгляды встречались мимоходом, но они не обменялись ни одним словом сверх необходимого. Форма определяла одного как господина, а вторую как прислугу. Впоследствии он удивлялся, как мог так долго проходить мимо женщины своей жизни, не замечая ее. И как много людей всю жизнь проходят мимо друг друга, даже не взглянув по-настоящему. Но Виктор, разве мог он проглядеть Виктора? Он заметил его в первый же вечер, когда пришел в бар, чтобы выпить со своей командой. Виктор сидел за роялем. Виктор, поющий итальянец. Виктор, который знал, где легче всего спрятаться, – там, где тебя никто не ищет. В свете рампы.

C’est presque au bout du mondeMa barque vagabondeErrant au gr'e de l’ondeM’y conduisit un jour.L’^ile est toute petiteMais la f'ee qui l’habiteGentiment nous inviteA en faire le tour [23] .

Он играл и пел медленное танго «Юкали» с тяжелым шагом и легкой мелодией, про которое ни один немец не знал, что это тайный гимн французского Сопротивления. Сочиненный Куртом Вайлем в парижском изгнании. В этом был весь Виктор. Всегда на грани, с неизменным шармом. Но он не догадывался, что эта песня, в которой речь шла о тоске по утраченному раю, скоро станет балладой его собственного изгнания.

Мелодию «Танго Хабанера» немецкий композитор Курт Вайль сочинил для своей оперы «Мария Галанте», которую он написал в 1934 г., находясь во французском изгнании. Годом позже французский поэт-шансонье Роже Ферне написал на эту музыку шансон и назвал его «Юкали».

До самого края светаГнал мой корабль ветер,Мотал меня по волнам.Прибило меня на берег,То был лишь маленький остров,На нем жила одна фея,Что встретила нас сердечноИ нас пригласила к себе (фр.).

Youkali,C’est le pays de nos d'esirsYoukali,C’est le bonheur, c’est le plaisirYoukali,C’est la terre o`u l’on quitte tous les soucisC’est dans notre nuit, comme une 'eclaircieL’'etoile qu’on suitC’est Youkali [24] .

Юкали,Страна

желаний наших,Юкали,Где радость и покой,Юкали,Где мы забыли все печали,Несущий нас танец в темноте,Звезда, манящая мечтой,Это всё Юкали (фр.).

– А ты не знаешь чего-нибудь немецкого? – кричали солдаты.

И Мориц, который во время службы в Ливии нахватался слов у своих итальянских товарищей, перевел Виктору.

– «Лили Марлен»! – крикнул кто-то от стойки бара.

Конечно же, Виктор знал «Лили». Английские постояльцы любили эту песню, французы и итальянцы тоже. Но Виктора удивило, что и нацистам она явно по душе, хотя Геббельс в апреле 1942 года запретил песню за то, что ее пела Лале Андерсен [25] . Из-за ее дружбы с евреями. Но эта песня действительно могла объединить всех мужчин, что оказались на фронте вдали от своих любимых. Песня, при звуках которой британцы вопили из своих окопов немцам: Louder, please! [26] – пока и британский генералитет тоже не запретил ее. Но мужчины по разные линии фронта продолжали ее насвистывать.

Лале Андерсен (1905–1972) – немецкая певица; песня композитора Норберта Шульца «Лили Марлен» стала ее визитной карточкой. Немецкая пропаганда относилась к Лале Андерсен с недоверием, несмотря на ее огромную популярность, причина заключалась в ее близких отношениях с музыкантами-евреями.

Громче, пожалуйста! (англ.)

Итак, Виктор заиграл «Лили Марлен». Пятьдесят немецких офицеров и солдат подпевали ему во всю глотку. Некоторые даже прослезились, кто-то поднес итальянцу вина, поставил бокал на рояль, grazie, Виктор, bello, Виктор, viva Муссолини, хайль Гитлер, поганая война, проклятые «томми», завтра мы им покажем, а сегодня мы выпьем с тобой, так мы хотим побыть вдвоем, хотим стоять под фонарем, как та Лили Марлен.

– Ты пел с немцами? – удивилась Ясмина.

– Тсс, не так громко. – Виктор огляделся: никогда не знаешь, кто сидит с тобой в одном вагоне. Слабо освещенный поезд до Piccola Сицилии был почти пуст, а те, кто видел их в этот поздний час вместе, принимали за пару.

Обе наши тени сливаются в одну;То, что мы влюбленные, видно хоть кому,Ну и пускай глядят на нас,Как мы стоим тут битый час,Как та Лили Марлен.

Ясмина понизила голос:

– Как ты мог? Они же ненавидят евреев.

– И любят итальянцев. Надо только прикинуться дурачком. Им это нравится, тогда они чувствуют себя великими. Один все время поправлял мое произношение!

Вот и прощаемся, у нас отбой,А как бы мне хотелось уйти с тобой,С тобой, Лили Марлен,С тобой, Лили Марлен.

– Виктор, это слишком опасно, – шептала Ясмина. – Тебе нельзя дружить ни с кем из них! Если они узнают, кто ты…

Виктор только ухмылялся:

– Ты бы послушала, как они поют. Такие сентиментальные, рассопливились. Эта господствующая раса, скажу я тебе, уже заранее наложила в штаны. Они же знают прекрасно, что через пару дней здесь будут американцы. Не беспокойся, все будет не так плохо, как думают люди. Мы же им ничего не сделали.

Ну а случится со мной беда,Кто будет здесь стоять тогдаС тобой, Лили Марлен,С тобой, Лили Марлен.

– Нам надо затаиться, Виктор. Давай завтра просто не выйдем на работу.

– Тогда они будут нас искать, ты не понимаешь? Наберись терпения, farfalla, всего на несколько дней, пока не придут американцы. Ты же помнишь, как бабушка теряла свои очки? Она их ищет по всему дому и созывает на помощь всю родню. А где они оказываются в итоге? На ленточке у нее на шее! – Он засмеялся и взял Ясмину за руку: – Если уж они кого-то ищут, то точно не в своем доме, не у себя под носом.