Пик затмения
Шрифт:
Он рванул с места, даже не договорив. Конечно, он замолкал на полуслове и раньше, мог задуматься и уйти посреди оживленного разговора, но сейчас Мара просто уронила челюсть. Она не знала – да и никто другой тоже – что Джо Маквайан способен на такие чувства.
До последнего она не относилась к ритуалу серьезно. Да, понимала, что он дико важен для новичков, Союза и вообще всех племен. Но поверить в то, что Джо будет действовать по чьей-то указке?! Ни в жизни! Конечно, интересно было, в чем суть обряда, и почему вдруг ниточки со всех уголков земного шара потянулись в Африку. Но это все казалось загадкой, хитроумной китайской шкатулкой – не более. Шаманы, бубны, перья, мифы… Причем
Теперь Мара взглянула на ситуацию по-новому. Брин решила избавить себя от губительных эмоций – и со всей горячностью переключилась на расследование и поиски Четырех. И если она начала со взлома с проникновением, то что будет дальше? Приставит нож к горлу какого-нибудь агента и закончит дни в лечебнице для особо опасных перевертышей? Как там говорится у врачей? «Не в мою смену».
Мара поняла: она слишком долго откладывала разговор с дедом. А между тем он был единственным человеком, способным разжевать историю с ритуалом и подсказать выход. Если в законах есть лазейки, через которые можно протолкнуть любого преступника, то наверняка что-то подобное есть в племенах и обрядах. Может, какая-нибудь примета? Предвестник несчастья? Вот Роуз носится со своим кровавым очищением после каждой трансформации. А если есть очищение – то есть и загрязнение. Сделать Джо нечистым, недостойным ритуала – и всего делов. Шаман подуется, но Эдлунд же должен вступиться! Уж он-то войдет в положение Джо! Кто как не он главный противник варварских традиций? Он, Вукович… Там уж можно будет что-то придумать. С острова Джо не уедет – даже если придется приковать его к маяку цепями. Пусть только шаман поставит где-нибудь в своей книге заклинаний штамп «негоден» напротив фамилии Маквайан.
Сэм Нанук выслушал внучку, молча, позволив выпустить пар. Сначала Мара сбивалась, горячилась и даже позволила себе не очень лестно высказаться про племенные традиции. Дед не повел бровью, не перебил, и Мара вдруг осознала, как сильно ей нужно было выговориться. И к концу своего рассказа ощутила облегчение и почему-то захотела спать. Сдулась, словно проколотый шарик.
Дед ответил не сразу. Едва заметно пошевелил губами, будто пробовал на вкус то, что собирался сказать. Потер отросшую щетину, встал и включил чайник.
– Так что думаешь? – не выдержала Мара. – Есть шанс отмазать Джо от этого обряда?
Сэм подошел к окну и замер, к чему-то прислушиваясь.
– Затмения случаются не так редко, – произнес он, глядя на что-то, видимое ему одному. – Для солнцерожденных каждое из них – событие. Для тех, кто не забыл о своих корнях, разумеется.
– Ты про племена?
– Не только. В Илуаасаке ко дню, когда солнце надевает маску, готовятся тщательно. Мы проводим свадьбы, посвящаем детей. Ангакук в это время становится особенно чуток. Он не спит несколько суток, а потом, после праздника, погружается в глубокий сон. И самые сильные, самые важные пророчества он делает именно в дни затмения.
– А как же…
– Но в этом году, – с нажимом продолжил Сэм, повернувшись к Маре. – Все иначе. Я не думал, что придется говорить это тебе, но, кажется, ты должна знать.
– О чем? – от нетерпения у нее закололо в кончиках пальцев.
– В сентябре был большой костер.
– И?!
– Большой костер случается раз в десятки, если не сотни лет. По цепочке от племени к племени, от народа к народу передается зов. И в месте, где много веков назад был проведен ритуал, сделавший нас перевертышами, разжигают костер. Вокруг него ведутся переговоры. И в этом году впервые за всю историю большой костер повторится дважды. Самые мудрые вожди сошлись в одном: затмение, которое ожидается зимой, это знак. И возможность снова обрести древние силы.
– А этот ритуал… – Мара сглотнула. – Они что, хотят повторить тот самый… То есть провести его наоборот?!
– Я не вождь, Мара. Не шаман и не ангкакук. Я простой учитель. И то, что я сейчас тебе рассказал, знать не должен. Дань старой дружбе… – чайник заклокотал, выпуская клубы пара, и Сэм взял две кружки. – Чай или кофе?
Как же быстро на него подействовала Европа! Какой чай! Какой кофе! Когда речь идет про глобальную сеть вождей!
– Чай.
– Зеленый или?..
– Да любой! – не сдержалась Мара. – Я не хочу пить! Откуда ты это узнал, если не должен… Стоп! – она хлопнула себя по коленям. – Имагми! Это ведь он тебе сказал, верно?
И как она раньше не догадалась? В Илуаасаке не было вождя, зато был старый ангакук Апайя, который помер в этом году. А его место занял молодой Имагми, ворон, которому когда-то приснилась смерть Мариной мамы. Он ездил на большой костер! Он знает о ритуале все – а она даже не додумалась ему позвонить! Копалась в никому не нужных записках и мемуарах! Вот балда!
Сэм медленно кивнул и неспеша разил по кружкам кипяток. По комнате сразу разлился горьковатый запах трав: хоть в чем-то дед остался верен себе. Загадочное инуитское варево, от которого чешется язык, и снятся странные сны.
– Имагми был на большом костре, – подтвердил Сэм. – И поедет туда снова. Он примет участие в ритуале.
Мара обхватила кружку и, подув, осторожно отхлебнула пряного напитка. Дед не сводил с нее пристального взгляда, пока она не почувствовала себя неуютно.
– Подожди, – она наморщила лоб: очевидно, Сэм дожидался, пока она что-то поймет, и ответ проявился в ее голове, как снимок на полароиде. – Имагми принимает участие… Как Джо, что ли? Не как шаман, а именно как…
– Проводить обряд будут несколько человек. Остальные станут избранными. Каждый народ предоставит своего сына или дочь в знак единения. И в этот день будет заключен не один брак.
– Так, – Мара отставила кружку. – Постой. Джо в самом деле должен будет на ком-то жениться?! Что за глупости!
– Если его шаман так решил – то да.
– Но… Но почему тогда Имагми никого не пихнул вместо себя? А честно и открыто пошел сам? Получается, он тоже собрался жениться?.. Чушь какая… Да нет же! – она замотала головой. – Джо еще ребенок!
– Если его шаман решил, что Джо должен стать избранным, значит, на то есть причины, – весомо ответил Сэм. – В некоторых народах принято отдавать того, кого не жалко. У инуитов ангкакук вместе с властью принимает ответственность. И готовность жертвовать собственным родом во имя племени.
– Это благородно, конечно, но… Слушай, а если бы Имагми решил послать… Ну я не знаю, Роба! Вот если бы он послал Роба – что бы ты сделал? Неужели безо всяких возражений разрешил этому… Ну, в смысле, он же ребенок! И ты бы не возражал?
– Я бы поговорил с Имагми, – дед сделал большой глоток без страха обжечься. – И принял бы его решение.
Мара понимала преданность и всякие жертвенные заморочки у других – но никак не могла примерить их на себя. И уж тем более не собиралась смотреть, как Джо гробит себя и Брин заодно. Выяснив, в каком направлении рыть дальше, Мара оккупировала библиотеку. Телефон Имагми не отвечал, возможно, молодой ворон удалился в горы на поиски просветления, а вот книжная сокровищница Линдхольма работала по расписанию.