Пикировщики
Шрифт:
Впереди показались родные берега. Что с Упитом?
Вновь заработала радиостанция командира авиаполка.
– Двадцать восьмой! Доложите, как работает мат-часть?
– Хорошо, командир! Моторы тянут, но затруднено управление. Держим вдвоем со штурманом.
– Разрешаю посадку на аэродроме Повунден.
– Разрешите дотянуть домой?
– Хорошо! Садиться будете первыми. Выходите вперед!
На аэродроме майор Усенко принял доклады командиров эскадрилий. Выяснилось, что потоплено пять боевых кораблей и три транспорта.
Подошел техник самолета и доложил, что в "единичке"
Командир авиаполка тут же объявил экипажу благодарность за проявленное в бою мужество и за спасение боевой машины. А потом подозвал инженера полка.
– Как, до утра введете в строй машину?
– Что вы, товарищ майор? Здесь же нужно менять весь стабилизатор и киль. Это заводской ремонт. Срок - не менее двух недель.
– Надо, Василий Тимофеевич. Завтра опять бой, а ведь каждая машина на счету, - это еще тонна взрывчатки, сброшенная на фашистов.
– Меня не уговаривайте! Но тут... В общем, попробую.
– Я знал, что не подведете. Спасибо. Подбежал дежурный:
– Командира полка к телефону! Усенко взял трубку. Командир дивизии полковник Курочкин был краток:
– Через час повторить удар!..
Маршал Рокоссовский поблагодарил балтийцев. Гитлеровское командование поспешило убрать из Данцигской бухты остатки своей эскадры; десять кораблей и одиннадцать транспортов остались на дне.
Из штаба дивизии пришло радостное сообщение: войска 3-го Белорусского фронта начали штурм Кенигсберга. Морским пикировщикам было приказано усилить удары по Пиллау.
А через несколько дней, 9 апреля, над Кенигсбергом взвилось красное знамя. Еще через две недели штурмом была взята военно-морская база Пиллау. Восточно-прусская группировка врага перестала существовать.
5
– Константин Степанович, знаете, сколько потоплено фашистских кораблей в Восточно-прусской операции?
– спросил командира начальник штаба полка майор Смирнов.
– Наше дело действовать, ваше считать!
– пошутил Усенко.
– Сто пятьдесят восемь и полсотни повреждено.
– Та ну? Вот здорово! А на нашу долю сколько?
– Наш полк потопил почти третью часть: пятьдесят одно судно и двадцать семь повредил.
– Я ж говорил, что калибр бомб маловат. Вот если б "тонки", как у топмачтовиков!..
– А знаете, сколько на вашем личном боевом счету? Вот!
– Смирнов раскрыл папку, прочитал: - "С конца августа 1943 года по апрель текущего года в небе Балтики экипаж Усенко совершил 156 успешных боевых вылетов, из них 144 с пикированием. При этом самостоятельно и в группе потоплено: крейсер противовоздушной обороны, девять других боевых кораблей - сторожевых, тральщиков, быстроходных десантно-артиллерийских барж, один минзаг и восемь транспортов; уничтожено: семь артиллерийских батарей, два железнодорожных моста, командный пункт дивизии СС, три эшелона, четыре танка, три дота, до тридцати автомашин, тягачей и повозок, цех целлюлозного завода; взорвано девять складов и создано более двадцати очагов пожаров".
–
– удивился Константин.
– Откуда такие данные? Откровенно, я давно сбился со счета.
– Документальные. Выбрал из боевых донесений. Все подтверждено аэрофотоснимками или наблюдениями других экипажей и наземных войск либо кораблей. Но это не все! За это время были повреждены: линейный корабль, пять транспортов, до десяти других плавединиц. Членами экипажей в воздушных боях сбито семь истребителей.
Боевая работа летчиков была высоко оценена. 12-й гвардейский пикировочно-бомбардировочный Таллинский авиаполк был отмечен двумя правительственными наградами: за разгром Курляндской группировки врага орденом Красного Знамени и за взятие Пиллау - орденом Ушакова 2-й степени. Все летчики и техники получили медали "За взятие Кенигсберга". Гвардии майору Усенко был вручен орден Ушакова за выдающиеся успехи в разработке и проведении активных воздушных операций на море.
– Товарищ гвардии майор!
– докладывал оперативный дежурный командиру авиаполка.
– Телефонограмма!
– Вы, собственно, чему улыбаетесь?
– Да как же! Берлин взят!
– Та ну? Вот это дело! Ай да молодцы!
– Товарищ командир, а вы что улыбаетесь?
– На Балтике, гвардеец, шахтерский порядок! Ясно?!
Рано утром 9 мая эскадрильи 12-го гвардейского пикировочно-бомбардировочного авиаполка согласно боевому заданию вылетели в море на перехват противника. Майор Усенко ждал сигнала вылететь с первой эскадрильей в район острова Борнхольм, где гитлеровцы отказывались сложить оружие, когда его вызвали к телефону.
– Первый слушает вас!
– Где твои гвардейцы?
– услышал Константин Степанович в трубке возбужденный голос командира авиадивизии полковника Курочкина.
– Дай команду: всем сбросить бомбы в море и вернуться домой! Не понимаешь почему? Радуйся, сын Донбасса! Все! Война окончена! Германия капитулировала! Победа!!!
Встреча с юностью (Вместо послесловия)
Как-то меня пригласили к старшекурсникам химико-механического техникума и попросили рассказать о своей комсомольской юности в годы Великой Отечественной войны. Я задумался: о чем рассказать? Будет ли это интересно? Ведь особо героического я ничего не совершил. Как все, летал, воевал, был трижды ранен. А про войну уже столько написано, показано в кино и по телевидению, рассказано, что, кажется, не осталось неосвещенным ни одного ее дня и часа. Тогда о чем же рассказать?
Пришел. Пока секретарь комсомольского комитета читала вступительную речь, я приглядывался к собравшимся и вдруг почувствовал волнение: сколько им сейчас лет? Немногим меньше, чем нам тогда, в 1941-м...
И я решил: расскажу молодежи об их ровесниках тех тревожных лет. Точнее, об одном из нас...
По моей просьбе установили эпидиаскоп.
– Дорогие товарищи комсомольцы!
– начал я.
– Позвольте показать вам несколько старых фотографий? Вот первая...
На экране появился рослый худощавый паренек с остриженной наголо головой, в футболке, с мячом под мышкой. Взгляд его строгий, будто спрашивает: "А как вы, ребята, учитесь, занимаетесь ли спортом? Готовитесь ли к защите Родины?"