Пилот Хаоса
Шрифт:
— Всемогущество? — предположили Голоса.
Такое истолкование вызвало у Палатона прилив беспокойства.
— Пожалуй.
— Или, если не всемогущество, тогда… просветление?
— Да, просветление. — Палатон почувствовал телом скамью и завозился, пристраивая поудобнее бедра и плечи. Он ощущал, как роговой гребень на его голове упирается в стену, смягченный только тонким слоем волос. Незадолго до прихода в храм у него разболелась голова. Боль ушла, а он только теперь заметил это. И он во второй раз повторил: — Да,
— Почему же ты стремишься к этому чистому полету?
— Потому что так надо, — ответил Палатон, и был изумлен, услышав нетерпение в собственных словах.
Послышался негромкий шелест, как будто Голоса пристраивали блокнот на коленях.
— Дитя, — вновь заговорили Голоса. — Ты знаешь, чего ищешь?
— Я не ищу, — медленно ответил Палатон, не переставая удивляться самому себе. — Когда я вижу это… — он остановился, припоминая, как приходило к нему видение, — …я чувствую, что уже нашел, что бы это ни было. Я совершенен и чист, потому что исполнил то, что задумал.
— Значит, ты счастливец. Большинство из нас знают только, что они должны искать, — Голоса придвинулись поближе, и Палатон вновь ощутил сладкий аромат их дыхания. — Вероятно, ты нужен нам больше, чем мы тебе. Тебе грезится конец пути, в то время как большинству из нас — только опасности этого пути. Но ты должен спросить себя, не потому ли происходит это, что ты желаешь избежать пути, или же потому, что ты знаешь судьбу и знаешь, что путь будет успешным. Почти все мы живем день за днем, смиряясь с неудачами. Тебе приходилось когда-нибудь познать этот тяжкий урок или признать, что ты испытываешь слабость?
— Не знаю, — нехотя ответил Палатон. Перо легко прикоснулось к его бровям жестом благословения.
— Ты должен искать, Палатон. Ты совершил очищение. Ты волен оставить убежище, когда пожелаешь. Насколько я знаю, тебя ждет работа. До свидания.
Палатон почувствовал неудовлетворенность. Неужели это истолкование его грез означает, что священнику известно о его тайном позоре? Или же что он переживет свой бахдар? Или даже переборет болезнь — редчайшее явление среди тезаров? До сих пор было известно о двух подобных случаях. Он сел на скамье.
— Но как я узнаю?..
— Пройди путь. Ты все узнаешь только в конце пути.
— Подожди… — Палатон потянулся, надеясь поймать Голоса за руку или край одежды. Но рядом была только пустота. В келье остался только он один. Он не чувствовал даже самого слабого свечения ауры, указывающего на чужое присутствие. Он выпрямился. Он попытался уверить себя, что Голоса были просто телепортированы, а движение и шум ему всего-навсего почудились.
— Вездесущий Боже, — пробормотал Палатон. — С кем же я говорил?
Он откинул волосы со лба, убирая их под естественную тиару рогового гребня. Он вышел из кельи разочарованным, не зная, было ли это разочарование вызвано самими Голосами, или же его невниманием к их словам.
Глава 7
ГНаск приказал закрыть комнату, где они остались втроем — посланник людей, его ребенок и сам абдрелик. Ребенок посланника выглядел как бледная, толстая личинка; он решительно высвободился из рук отца и принялся бегать по комнате на ножках, которые казались слишком неуклюжими, чтобы развивать такую скорость. Абдрелик наблюдал за ним с чувством, с которым охотник смотрит на запретную добычу.
Джон Тейлор Томас с беспокойством произнес:
— Я очень рискую, решив вот так встретиться с вами.
ГНаск ответил:
— Мой риск не менее велик. Однако других способов осуществить задуманное нет.
— Зачем вы хотели увидеть моего ребенка?
Абдрелик не мог оторвать глаз от стремительных, ловких движений малышки. Он с трудом произнес:
— Мои возможности не безграничны. Мне не удалось найти информацию, необходимую для ее безопасности. Следовательно, в интересах нашего союза, нам надо внести изменения в наши планы.
Томас протянул руки, подзывая к себе дочь, но она с криком увернулась и побежала прочь, болтая короткой торчащей косичкой. Томас повернулся и в страхе взглянул на ГНаска.
— Изменения?
— Если она нужна чоя, они ее получат. Однако мы предпримем меры…
— Нет. Вы говорили не об этом. У нас была другая договоренность, посланник.
ГНаск поднял мускулистую лапу. Он был выше человека и примерно втрое толще. Он ничуть не боялся этого существа, хотя в его голосе явно звучало раздражение. ГНаску стоило великих усилий, чтобы сдержаться.
— Мы договорились о том, что я помогу вам — вот я и помогаю. Мои осведомители докладывают, что корабли чоя совершают постоянные перелеты: мы не можем узнать ни их цели, ни назначение, и, по-видимому, они не имеют отношения к трем основным домам чоя. Планета Чо закрыта для нас уже много столетий, и как бы мы ни старались быть в курсе событий, мы не настолько осведомлены об их делах.
— Они не получат мою дочь!
— Они обязательно получат ее, посланник. Это неизбежно, ведь чоя — хитрые и умные существа. Поскольку мы не можем помешать им, нам остается только проследить, куда ее повезут. Простая имплан…
Томас побелел. Он провел рукой по волосам.
— Они обнаружат это. Они избавятся от нее прежде, чем мы успеем вмешаться.
Абдрелик фыркнул, поражаясь излишней чувствительности человека, но тут же взял себя в руки.
— Обычный датчик они могут обнаружить, но только не органический. Он не будет передавать нам никаких сведений. Все, что он будет делать — это оказывать влияние на вашу дочь. Чоя не смогут контролировать ее поведение, ее внутренние желания, но пожелают что-либо ей внушить, поэтому мы должны действовать первыми.