Пилот мечты
Шрифт:
Мне было не просто плохо. Организм поддерживали спецпрепаратами, и я не мог потерять сознание, хотя очень этого хотел. В определенный момент я перестал соображать, кто я и где я. Я как будто смотрел на себя со стороны и не узнавал. Никакой самоидентификации с полудохлым куском мяса в кресле!
Кусок бледного мяса что-то рассказывал, отвечал на вопросы, истошно вопя, когда по нервам хлестали инициирующие импульсы. Но это был уже не я. Кто? Не знаю. Какая-то разновидность кататонии, без утраты двигательных и речевых функций тела. Впрочем, какая разница? Тело-то теперь вообще непонятно чье!
Только почему же так невероятно больно?! Ведь пытают не меня… или все-таки меня?
Время остановилось.
И тогда капитан прекратил задавать вопросы и прекратил давить на дьявольскую кнопочку в столе.
В руки ему выползла распечатка допроса. Он надолго погрузился в чтение, а потом поднял свои ясные очи и сказал:
— Румянцев, Румянцев! С одной стороны, я был о вас лучшего мнения, думал, что вы умнее! Что любите себя! С другой стороны, я вами даже восхищаюсь. Почти восемь часов! Полный рабочий день я с вами мучаюсь, а всей правды вы так и не раскрыли.
Ого! Восемь часов! А я думал, что восемь лет!
— Не складывается картинка преступления, Румянцев. Не складывается. К тому же нет гарантии, что вы не покрываете кого-то. Опять и опять одно и тоже: в вату правды укутана тонкая игла лжи. Ну что же, Румянцев! Вы меня вынуждаете. Ресурс реагирования вашего мозга на болевые импульсы почти исчерпан, а связного повествования я так и не получил…
Еще бы ты получил!
Он перехитрил сам себя. Пытаясь вырвать правду, капитан ее не слушал, заставив меня сочинить ворох небылиц, да так эффективно, что я сам готов был в них поверить. При этом он был классный специалист в своем деле, и вранье с неумолимостью вскрывал. Фиксировал. Находил. Да как иначе? Если все мои показания были сплошной ложью!
— …Таким образом, Румянцев, нам остается одно: тетратамин и сканирование мозга. Очень мне этого не хотелось, потому как мера крайняя — двадцать пять процентов исследованных особей остаются инвалидами, а то и полными овощами. А вы такой хороший пилот… жаль. — Он извлек коммуникатор. — Моралес? Готовьте «прачечную». Да, придется. Увозите его.
Белые халаты. Носилки на магнитной подушке. Еще одна белая комната. Кушетка с фиксаторами. Аппарат.
— Кладите пациента. — Женский голос без следа эмоций. — Готовьте инъектор. Два кубика тетратамина. Готовьте капельницу и кардио-суппортер.
Игла небольно впивается в шею. Жужжит что-то. Голову накрывает устройство, наподобие медицинского сканера.
Голос, опять говорит женщина:
— Советую не пренебрегать наушниками. Орать он будет сильно. Все готовы? Итак, начинаем: стартовая дата — май 2621 года, опорные слова: синдикат трикс, вербовка, пираты. Включаем тест…
Я не могу описать то, что со мной было. Скажу одно: мозговое сканирование не зря под строжайшим запретом на всей территории ОН!
У меня отняли всё: ярость боев и радость побед, унылую скуку одиночного патрулирования и адреналин посадки на астероид, все мои разговоры, пьяные, умные, задушевнее и деловые… любовь Рошни и одинокие сексуальные этюды соло… всё!
Я вращался в розовом тумане боли, такой боли, по сравнению с которой пытка церебральным инициатором сойдет за иглоукалывание — не соврал, козел! Я капитана имею в виду.
Ужас в том, что я оставался в полном сознании, видел, слышал и осознавал происходящее. Где-то на границе мелькала мысль: «Слава богу, что они не копнули глубже! Ведь там сверхсекретные операции на Титане и Наотаре! Шпионский комбайн ГАБ! А остальное — не жалко — забирайте».
И я зубами, зубами, до скрежета и выкрашивания эмали вцеплялся в ту невидимую грань, которая отделяет нормального человека от слюнявого кретина.
А потом что-то прервалось, и я провалился в обморок, который незаметно перешел в сон. Нормальный, товарищи, сон, пусть и наполненный невнятными кошмарами.
Пробуждение наступило в комфортной койке больничного типа. Да это и был лазарет, только незнакомый — видимо, всё на том же одиннадцатом уровне. Передо мной маячила рожа капитана. Будь я в более адекватном состоянии, то с наслаждением отметил бы, что сквозь всегдашний гранит аристократической невозмутимости явно проступает досада.
На капитана смотреть не хотелось, и я проверил себя, как оно? Инвалид? Точно не кретин, но что с конечностями? Вроде бы все в порядке…
Секуридад что-то вещал, а я не слушал. И только через несколько минут до меня стал доходить смысл. В довершение своего спича капитан сказал:
— …Поэтому я вынужден вас отпустить. С извинениями. Мозговое сканирование не выявило состава преступления, а последовавшие события подтвердили вашу невиновность. Считайте, что вам повезло. Вот этому письму вы обязаны свободой и психическим здоровьем. Будьте уверены, что повторного сканирования не выдержали бы даже вы. Прочтите на досуге. Всего хорошего. Выздоравливайте, вас ждет работа.
На одеяло упала копия рукописного письма. Капитан выполнил четкий разворот кругом и покинул поле зрения. Я остался наедине с капельницей.
Сон.
Долгий сон.
Утром, если это было утро, я скушал плошку куриного бульона, поднесенную колесным роботом, и меня не вырвало, что явно указывает на то, что ваш покорный слуга здоров. После завтрака я нащупал под подушкой сложенную вчетверо бумажку, и когда только успел ее спрятать?
Все еще недоумевая, я начал читать.
«Дорогой Андрей!
Я вынужден спешно покинуть „Тьерра Фуэга“, о чем с прискорбием сообщаю. Здесь было нескучно, да и зарабатывал я хорошие деньги. Однако теперь я удаляюсь к куда более значимым суммам и свободе, подальше от нашего унылого начальства.
Не уверен, что ты примешь мои извинения, но всё же: прости, Андрей. Я сгенерировал лишнее предложение в приказе, который ты получил. Насчет радиобакена, помнишь? Я изменил твой полетный план, доведя маршрут до Бенвениды, где ты, с присущей тебе аккуратностью, разместил указанный спутник. Я переформатировал его программное обеспечение, выставив в режим слежения за кодовыми последовательностями в радиосигналах и подачи пеленга по узконаправленному каналу.
Тебе, конечно, интересно, с какой целью я провернул такое сложное и рискованное дело? Во-первых, я сдал Иеремии Бладу и возглавляемой им организации борцов за космическую свободу караван с эмпориумом. Я делал это и раньше, но теперь в руки моих коллег пришла настоящая добыча, которая гарантирует серьезные премиальные. Во-вторых, я спровоцировал панику на станции, что привело к срочному перебазированию всех наличных сил истребителей в район боя на АД-13. В-третьих, и это главное, я воспользовался возникшей неразберихой и угнал „Дюрандаль“.
Впрочем, последнее мне еще предстоит, но я не сомневаюсь в успехе, и, если ты читаешь это письмо, моя операция завершилась полным и безоговорочным триумфом.
Я выбрал тебя, Андрей, за что ты имеешь полное право меня возненавидеть. Я же пользуюсь случаем, чтобы объяснить мой выбор. Ты, Андрей, как большинство русского туземства, невероятно доверчив и склонен видеть хорошее в окружающих людях. Я очень долго к тебе приглядывался и понял, что ты идеальный кандидат для моего плана. Кроме того, я уверен, что ты сумеешь выбраться из затруднительного положения, в которое я тебя поставил, так как ты еще и невероятно удачливый человек. Комачо Сантуш говорил, что Космос тебя любит. Я верю, что Космос не оставит тебя и в этой жизненной неурядице, ведь ты по-настоящему хороший пилот.
И наконец, Андрей, мне очень хотелось на прощание преподать тебе урок. Почему-то мне кажется, что ты его усвоишь.
Я оставляю это неизысканное произведение эпистолярного жанра, потому что не нахожу возможным улетать, не попрощавшись и без объяснений. Кроме того, я не желаю оставлять бывшего коллегу, не раз меня выручавшего, в руках этих неприятных свиней эрмандадовцев.
Ну что же, паника достигла пика, мне пора. Меня ждет „Дюрандаль“, а ведь мне еще предстоит решить, кому продать эту уникальную машину! Возможно, это будут клоны, возможно, я получу выкуп от ВКС РД, а возможно — оставлю флуггер себе. Немного жаль милейшего Андрея Грузинского, он так старательно работал над этим прототипом, который он неизбежно теряет.
Всего доброго и удачи!
С надеждой на скорую встречу
Твой друг Тойво Тосанен.
P.S. Надеюсь, общение с сотрудниками „Эрмандады“ тебя не разочаровало, я верю в их профессионализм.
P.P.S. Признай, что я тебя неоднократно предупреждал по их поводу, а также по многим другим вопросам.
Заключение экспертизы: подлинность почерка и подписи Тойво Тосанена подтверждаю.
Начальник экспертно-криминалистического отдела «Эрмандады» Фердинанд Торквемада.
Глава 5
ЗАТИШЬЕ
Август 2621 г.
Орбитальная база «Тьерра Фуэга»
Тремезианский пояс, система Лукреции, планета Цандер
Периэксон-1 — Главкому: Анализ доступной нам статистики чоругских перемещений в районе туманности Носорог позволяет предположить, что чоругами эвакуирована колония на планете Дже-ше.