Пионерский гамбит – 2
Шрифт:
Краткое предисловие от автора
В старых советских фильмах часто было две серии. В первой – интрига, какое-то приключение и развязка. А во второй – сплошная философия, рефлексия и атмосфера.
Сначала я думал, что частей у "Пионерского гамбита" будет три. Потом, уже ближе к концу книги, мне вообще хотелось оставить только одну книгу. А потом практически в финале я вдруг понял, что за всей этой семейной драмой и личными отношениями, мне не хватило, собственно, пионерлагеря. Книга закончена, а я так и не написал про кружки и секции, про
Думаю, второй том будет и похож, и не похож на первый. Но приключений здесь будет больше, чем драмы.
Во всяком случае, мне хочется, чтобы их было больше, но герои, как мы знаем, иногда ведут себя своевольно и делают, что им вздумается.
А пока торжественно клянусь, что вторая часть, она же последняя в этом цикле.
В общем, погнали! Добро пожаловать на смену, совпавшую со скандальной Олимпиадой 1980 года.
Глава 1, в которой еще ничего не началось, и все только ждут автобусов
– Это нечестно! – голосил Марчуков, всем весом удерживая старую скрипучую стремянку, на вершине которой балансировал Мамонов. Одной рукой и зубами он держал край здоровенного красного транспаранта, а другой – пытался обвязать вокруг толстенный ствол сосны веревкой. – Мы же не нанимались, в конце концов! У них там что, соревнование, кто нам придумает занятие получше?! А я-то надеялся, что мы эти три дня будем как на курорте, а тут какая-то каторга!
– Олежа, не ной! – сказал сквозь зубы Мамонов. Не потому что злился, а чтобы транспарант не выронить. – Лучше держи крепче!
– А я что? – фыркнул Марчуков. – Я держу!
Это был уже третий здоровенный транспарант про олимпиаду, который мы сегодня вешали. На первом, у самых ворот, была надпись «Слава участникам Олимпиады-80». На втором, над козырьком столовой, – «Выше знамя советского спорта!» А этот нужно было растянуть у стадиона. Самый длинный. Вещать его было ужасно неудобно, он провисал, никаких специальных креплений у красной тряпки с надписью не было, так что приходилось что-то придумывать. Вот мы и пытались. В меру своих способностей и довольно вялого энтузиазма. По мне так уже давно надо бы вернуться к вожатым и сказать, чтобы они сами вешали. А то мы испортим им несколько часов работы, и им снова придется возиться с трафаретом и краской. Но Мамонов закусился. Или ему просто нравилось стоять на стремянке. Может он себя представлял кем-то вроде героического серфингиста, только покорял он не гребень волны, а старую стремянку, у которой половина ступенек уже едва держались. И чтобы ножки не разъезжались, нам с Марчуковым приходилось держать ее с обеих сторон.
Тут край ткани вырвался из зубов Мамонова и соскользнул на землю, потащив за собой веревку.
– Все, Илюха, слезай! – Марчуков топнул ногой и попытался принять гордую позу. Но стремянка предательски закачалась, так что он быстро схватился за нее обратно. – Нет, не правда! Пусть сами вешают!
– Они не могут, – ответил Мамонов, осторожно спускаясь вниз. – Они там вожатский танец репетируют.
– Тогда завтра повесят, все приедут только послезавтра же! – Марчуков с облегчением бросил наконец стремянку. Да и я тоже. Мы прислонили ее к дереву, но неустойчиво. Она съехала сбоку и упала в траву. – Да и пусть валяется… Пойдемте подсмотрим, что там вожатые пляшут!
Но они уже не плясали. Побросали на сцене всякие шляпы и куски цветной ткани и столпились кружком вокруг Марины Климовны.
– …а каждый отряд должен будет представить свой вид спорта, – немного гнусаво говорил один из парней-вожатых, подсматривая в бумажку. – Нужно будет сделать сценку или музыкальный номер, а потом курировать этот вид спорта всю смену.
– Что значит, курирует? – спросила Елена Евгеньевна.
– Должен устроить состязание или что-то подобное, – не очень уверенно ответил гнусавый вожатый. – Сделает стенгазету по этому виду спорта. И следит за успехами наших спортсменов на олимпиаде.
– Олимпиада откроется только девятнадцатого, – сказал кто-то еще.
– Критикуешь – предлагай! – вспылил первый вожатый.
– А эстафета олимпийского огня у нас будет? – спросил я, неожиданно даже для самого себя. Просто захотелось уже над чем-то поработать, ну или хотя бы принять участие в мозговом штурме каком-никаком.
– А вы что, уже все повесили? – окрысился гнусавый вожатый.
– А вы нам сломанную стремянку дали, – заявил Марчуков. – Мамонов упал и ногу сломал! Верно, Илюха?
– Ой-ой, – с фальшивым трагизмом проговорил Мамонов.
– Между прочим, эстафету можно очень прикольно сделать, – задумчиво проговорил я. – Огонь нужно пронести через все отряды, каждый отряд выбирает своего бегуна…
– Ты прямо горящий факел что ли предлагаешь нести? – спросил кто-то из вожатых.
– Не, – я помотал головой и на несколько секунд представил себе бесконечную возню с поддержанием пламени в течение всей смены. Задание могло бы быть интересным, конечно, но… – Языки пламени из бумаги. На каждом – что-то написано от каждого отряда. Эстафета начинается, например, с десятого отряда. Туда его приносит кто-то из вожатых. Там на факел доклеивают еще один язык пламени, и бегут к девятому отряду… А потом…
– Марина Климовна, а почему у нас посторонние на заседании? – снова прогундел первый вожатый. Вот ведь не повезло какому-то отряду с этим душнилой!
– Подожди, Вадим, – старшая пионервожатая встала и посмотрела на меня. – Ты же Крамской, верно?
– Ага, – я кивнул. – А саму чашу олимпийского огня можно поставить на стадионе… Хотя нет, там дождем может залить…
– Мне твоя идея нравится, – она шагнула ко мне и пожала мне руку. – Молодец, Крамской! Ребята, вы поняли, что он предлагает?
– Но вы же мою идею не дослушали! – возмутился Вадим.
– Разве? – Марина Климовна иронично изогнула бровь. – Ладно, ребята, я вас тут отвлекла от репетиции своими вопросами. Продолжайте!
Старшая пионервожатая направилась к выходу. Я, было, посторонился, чтобы выпустить ее и остаться в актовом зале, но почувствовал, что Марчуков дергает меня за футболку.
– Быстро тикаем! – прошептал он мне на ухо. – А то сейчас они придумают, чем еще нас занять!
Мы сидели на песочке, вытянув ноги. Если вытянуть ступню, то я дотягивался до воды. Мамонов лениво кидал в воду камешки.