Пипец Котенку! 4
Шрифт:
Замечаю группу своих бойцов, среди которых ярко выделяется стройная бледная девушка с белыми волосами. Рядом с ней стоит ещё одна красавица, брюнетка в оливковом комбинезоне и кожаной куртке. Она одно за другим швыряет в противников огненные шары.
Невольно любуюсь своими боевыми подругами, пока спешу к ним.
— Что?! Котов?! — на меня натыкается один из окуневских.
Узнаю мужика. Он часто дежурил на воротах поместья, когда я приезжал туда отведать блинцов.
— Привет! — улыбаюсь
— Т-там, в палатке. Рожает, — указывает пальцем гвардеец.
— А Денис?
— Там, — тычет он в другую сторону. — Его как бы в плен свои же взяли.
— Да ты что? Ну и безобразие у вас тут творится. Ладно, я пойду. Ты ещё повоевать хочешь или отдохнуть?
— Отдохнуть?.. — неуверенно переспрашивает мужик, но я воспринимаю это как утверждение.
Отправляю бедолагу в нокаут с помощью Гранита. Переступаю через бесчувственное тело и проталкиваюсь к своим.
— Ярослав! — восклицает Алиса, завидев меня, и кидается на шею.
Жарко целует в губы и прижимает к себе так крепко, что у меня аж дыхание перехватывает. Да уж, Алисочка-охотница это не нежная Светочка, силушка имеется.
— Как Света? — спрашивает она, отрываясь от меня.
— В порядке, в бункере сидит. А ты?
— Нормально, — машет рукой Алиса.
Внимательно осматриваю её лицо, уделяя особенное внимание изящному носику. А то ведь он был разбит, когда Марго показывала мне иллюзорный образ.
Если бы вдруг носик сломали — ни за что бы не простил. Даже с учётом того, что Люсиль под силу всё поправить. Вот и сейчас на лице Али нет ни царапинки, Люся уже потрудилась.
— Умница моя, — коротко обнимаю альбиноску. — Что здесь происходит, кто объяснит?
Гвардейцы обрисовывают ситуацию. Складываю её с ответами окуневского привратника, и картина становится вполне понятной.
Денис, оказывается, находится глубоко в тылу, сидит в защищённом командирском автомобиле.
Парень не боец, я давно это понял. Но всё равно испытал отвращение.
Твоя беременная на последнем месяце жена на передовой, командует войсками, а ты сидишь за километр, в бронированной тачке? Что за кабздец?!
Впрочем, ладно. Сопляк он и есть сопляк. Если Олег, светлая ему память, не смог воспитать из сына мужчину, то я тем более не полезу.
Пофиг, короче. Не в нём дело.
Люсиль заворожила часть гвардейцев и с их помощью они нанесли удар изнутри. А до Дениса тем временем дошла информация, что Марго взяла его сестру в плен и собирается убить. Собрав свои сопли в кулак, он отдал приказ освободить Алису.
Тут-то и понеслась. Часть гвардейцев осталась на стороне Марго, часть перешла на сторону Дениса. Случился раскол, усугубленный партией загипнотизированных. И тем, что благодаря нехитрому заклятию злобная графиня
И вот теперь мы находимся посреди хаоса гражданской войны в миниатюре.
— Ладно, — вздыхаю я. — Выбор невелик. Эй, боец, звони нашим по мобилету. Пусть наступают. Приказ такой: всех, кто на стороне Маргариты, убить или взять в плен.
— И всё? — уточняет гвардеец.
— И всё.
Сражение длится недолго. После того как подходят мои бойцы, остатки верных Маргарите людей сдаются. Она сама как раз родила, и первый крик её ребёнка раздаётся уже тогда, когда шум боя стихает.
— Ваше сиятельство, туда нельзя! — пытается помешать мне лекарь, когда я ломлюсь в палатку Марго.
Даже отвечать не хочу. Просто втыкаю лекарю кулак под дых и врываюсь в палатку.
Маргарита лежит на походной кровати-раскладушки. На бледном лице, покрытом испариной светится нежная улыбка. Она не исчезает даже при виде меня.
Без очков Марго выглядит непривычно. Раньше никогда не видел её без них, ведь даже во время секса она их не снимала.
На руках Маргариты — новорождённый младенец, который тихо плачет, будто котёнок мяукает.
— Девочка, мальчик? — спрашиваю я.
— Мальчик, — отвечает Маргарита, поднимая на меня глаза.
Она безотчётно прижимает младенца к груди и внимательно смотрит на меня. Но я даже приближаться не хочу, стою у входа в палатку.
— Не бойся, не трону. Я же не такая тварь, как ты.
— Ярослав…
— Да заткнись ты. Слушай. Вы проиграли. Дениска едет сюда, чтобы подписать капитуляцию. Мой адвокат уже готовит необходимые бумажки. Тебя по-любому лишат дворянства и куда-нибудь сошлют. Ребёнка я заберу.
Несколько мгновений Маргоша молчит. Покачивает младенца и внимательно глядит мне в глаза.
— Что ты с ним сделаешь?
— Ничего. В детдом отправлю, как и говорил. А может, воспитаю сам. Будет типа мой бастард.
Маргарита опускает взгляд на мальчика. На её усталом лице вновь появляется улыбка.
— Ладно, — шепчет она. — Я признаю поражение. Только не убивай его.
— Да за кого ты меня держишь, дура? Я не убиваю детей. Какой же мразью надо быть, чтобы прикончить новорождённого?
— Такой, как я, — отвечает Марго и вдруг начинает рыдать.
Слёзы настоящие, я это чувствую. Какой бы прекрасной Маргоша ни была актрисой, сейчас она плачет совершенно искренне. Мне даже жаль её становится, хотя в чём дело, догнать не могу.
Маргарита прижимает младенца к себе, целует и шепчет «прости, прости». Не понимаю. Мальчик жив, всё в порядке. Ну да, им придётся расстаться. Но для матери должно быть главное то, что ребёнок жив и здоров.
Я ж пообещал, что не убью. Может, даже сам выращу.