Пипец Котенку!
Шрифт:
— Что это значит?
— Что ты сможешь впитывать из них энергию.
Думаю, что я бы и без этого справился. Все-таки отлично управляюсь с маной и нашёл бы способ.
— Учти. Это не то чтобы незаконно, но порицаемо. Потому что поглощение энергии из макров вызывает зависимость, — Бернард вздыхает и стискивает челюсти. — Пообещай, что не подсядешь на это дело.
— Обещаю, ваша светлость. Но всё равно не пойму, а зачем они мне?
— По утрам мы с тобой будем тренироваться иначе, чем днём, со всеми. Буду
Ух ты. Ништяк.
Я вдохновлён перспективой научиться смертельным приёмам рукопашного боя. К тому же с применением маны. Насколько знаю, это далеко не то же самое, чем просто напитать энергией мышцы. Там какие-то специальные техники.
— Спасибо, ваша светлость! Начнём?
Начинаем, и уже через полчаса я понимаю, что военный груб — недетское дело. Нагрузка суровая, техники контроля маны — сложные, и Бернард ни капельки меня не жалеет. Только напоминает, что, если чувствую магическое истощение, надо пользоваться макром.
В какой-то момент действительно понимаю, что ядро выдыхается. Беру один кристалл и сжимаю в кулаке. Впитываю ману и… не чувствую ничего особенного.
— Как ощущения? — хмуро спрашивает тренер.
— Да никак, — подкидываю в ладони пустой макр.
— Что, никакого кайфа? Мурашек по коже? Лёгкости в голове?
— Не-а.
— Хм, — Бернард хмурится глубже. — Необычно. Слышал я, что некоторых не торкает. Возможно, ты из таких, хоть это и большая редкость. Ну-ка, ещё раз бросок!
Киваю и подхожу к тренеру. Надо провести захват и подсечку, чтобы швырнуть противника на землю и сразу оказаться в позиции для проведения удушающего. С датчанином непросто такое провернуть — он выше меня и тяжелее килограмм на тридцать.
Но техники военного груба придуманы не просто так. С их помощью, по идее, даже великана можно повалить. Я должен особым образом подготовить каналы магии и в момент броска направить резкий всплеск к нужным мышцам.
На словах звучит просто, на деле — ни хрена не так. Способ управления маной для меня непривычный, не всё получается, как следует.
Бернард специально увеличивает темп и сам наполняется энергией, чтобы бросать его было сложнее. Хочет, чтоб я опять истощился, и добивается этого.
— Ещё кристалл, — приказывает.
Поглощаю ману. Подпитка проходит успешно, но никакого удовольствия по-прежнему не чувствую.
— Уникум, — хмыкает тренер. — Что же, это здорово. Продолжаем!
Два часа пролетают как одно мгновение. Хенрикович хвалит меня и отправляет на уроки. Делать нечего — смываю пот в душевой и топаю на землеописание. Препода не слушаю, предаваясь медитации. Естественным образом восполняю потраченную энергию и сразу же пускаю на восстановление мышц.
Ох, чувствую, с такими тренировками я быстро стану сильнее! И это офигеть как здорово!
После уроков ко мне подходит мужчина-завуч. Говорит, что по рекомендациям Бернарда и Степана Карповича я могу досрочно сдать экзамены. А по физкультуре у меня стоит заочная пятерка, потому что хожу на груб.
— Хорошо, я готов, — отвечаю. — Можем приступить прямо сейчас?
— Так уверен в своих силах? — недоверчиво спрашивает завуч.
— Ага.
— Что ж, идём. С чего хочешь начать?
— С геометрии.
Предоставленные задания щёлкаю, как орешки. Для меня вообще ничего сложного, справляюсь за десять минут. Завуч удивляется и смотрит на меня недоверчиво, но поделать ничего не может. Выполнено верно, списать я не мог. Так что получаю пятёрку за полугодие.
— Готов ещё что-нибудь сдать?
— Давайте. На этот раз выбор за вами, сударь.
— Ладно… Тогда история. Экзамен устный, сейчас я приглашу учителя.
— А можно, пока вы за ним ходите, я алгебру решу?
Короче, к началу дневной тренировки успеваю сдать четыре экзамена.
Тренировка, ужин, репетиция с оркестром. Мы почти готовы к новогоднему концерту. Благодаря таланту Любови Павловны партии рояля идеально вписываются во все композиции.
После репетиции она просит меня остаться.
— Вот что, Ярослав. Вы прекрасно прогрессируете. Не хотите на Новый год исполнить что-нибудь сольно?
— С радостью. Только не люблю заучивать, как насчёт импровизации?
— Справитесь? — сомневается учительница.
Демонстрирую. Сажусь обратно за инструмент.
Начинаю играть первое, что в голову приходит. Скольжу по волнам вдохновения и даже глаза закрываю от удовольствия. Пальцы порхают над клавишами, сладко-грустная мелодия заполняет все вокруг.
Любовь Павловна слушает молча, но в какой-то момент начинает подпевать. Не знаю, что за стихи, но лиричные строки прекрасно ложатся на мою мелодию. Голос у женщины сильный, и она отлично подстраивается под темп импровизации.
— Браво, сударыня! — восклицаю я и аплодирую, когда заканчиваем. — Давайте выступим вместе!
— Вы думаете, Ярослав? — смущается Любовь Павловна. — Ох, я сто лет не была на сцене…
— И очень зря. Вы отлично поете. Буду рад выступить с вами дуэтом.
Решаем, что так тому и быть. К новогодней программе добавляется ещё один номер.
А я-то тоже давненько ни перед кем не выступал. Предпочитал играть на своей любимой лютне в уединении… Ох, Люсиль, как ты там? Надеюсь, ублюдок Фредрик тебя не сломал.
Иду по коридору и рычу про себя, вспоминая, как окончилась прошлая жизнь. За всей движухой в новой почти забыл, что у меня есть незавершенное дело.