Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
Шрифт:
И опять на лице у Гая явственно обозначился вопрос: ну откуда Фрицу могут быть известны такие вещи о курьере? Фриц, видно, легко прочел его, этот немой вопрос, но ничего не сказал, только улыбнулся…
Штурмбанфюрер Дитер Бюлов сидел в большом кресле под портретом Адольфа Гитлера в своем служебном кабинете в Министерстве иностранных дел. В левой руке у него дымилась толстая сигара, в правой он держал служебную анкету красивого блондина в штатском, стоявшего перед ним руки по швам.
— Штурмфюрер Клаус Лёльке явился в ваше распоряжение, штурмбанфюрер, — отрапортовал блондин.
— Вижу, —
— Так точно!
— Ваш магазин находился в начале Курфюрстендам? По левой стороне, под синей вывеской?
— Так точно!
Бюлов откашлялся.
— Вас временно откомандировали из группы охраны рейхсфюрера к нам, в Министерство иностранных дел. Вам известно — почему?
— Никак нет!
— Потому что вы имели обширные знакомства среди евреев и даже говорите на их жаргоне… Это верно?
— Да.
— Гм… Садитесь, штурмфюрер, и слушайте внимательно, — Бюлов положил сигару в пепельницу. — Вы из газет знаете, что учение нашего фюрера находит сочувствующих и последователей во многих странах, даже во Франции. Из-за своих убеждений они подвергаются гонениям и терпят невзгоды. Мы обязаны их поддерживать материально. Я мог бы и не говорить вам всего этого, но мне надо, чтобы вы прониклись важностью и благородством предстоящей вам задачи и выполняли ее сознательно.
— Я понимаю, штурмбанфюрер.
— Высшее руководство дает вам совершенно секретное поручение. Завтра вечером вы отправитесь в Амстердам. Надо подыскать фирму, которая могла бы, действуя от своего имени, через банк перевести деньги во Францию по указанным вами адресам. Избранная вами фирма должна быть свободна от подозрений в сочувствии нашей стране или идеям фюрера. Скажу больше: пусть это будет прямо враждебно настроенная фирма. Чем враждебнее, тем лучше. Вы поняли?
— Так точно!
— Вы работали в торговле, штурмфюрер, и понимаете, что главная техническая трудность заключается в передаче денег наличными: в наше время денег в чемоданах никто не возит. Этот момент целиком будет зависеть от вашей изобретательности и инициативы. Если чувствуете себя не готовым, вам следует отказаться теперь же.
— Я готов, штурмбанфюрер!
— Тем лучше. Завтра вы получите дипломатический паспорт. В Амстердаме для вас заказан номер в отеле «Карлтон». Там вы будете не Клаус Лёльке, а Абрам Моссе. Вам что-нибудь говорит эта фамилия?
— Впервые слышу.
Бюлов поморщился: каждый грамотный немец знал фамилию издательского короля, еврея Моссе.
— Придите ко мне через два часа. Я дам вам кое-что прочесть, и мы поговорим насчет того, как следует вести себя в Амстердаме.
Открыть новую фирму оказалось трудно. При самом благоприятном ходе дела улаживание всех необходимых формальностей требовало не меньше двух месяцев. А между тем уже спустя неделю по прибытии в Амстердам Гай получил сообщение, что интересующий его клиент выезжает через несколько дней и должен остановиться в отеле «Карлтон» под именем Абрама Моссе. Надо было срочно что-то предпринимать.
Стреляный воробей Рубинштейн видел выход лишь в одном: найти фирму, которая из-за финансовых затруднений стоит на грани краха, и вступить в пай, а еще лучше — откупить патент, не меняя вывески.
Ничего иного не оставалось. Они начали лихорадочные поиски.
В ту пору в Амстердаме уже появилось много коммер-сантов-евреев, которые в предвидении худшего предпочли бросить в Германии хорошо налаженные дела и убраться подальше от фашистов. Среди этой публики у Рубинштейна имелись обширные знакомства. И в конце концов он получил ценный бесплатный совет: ему указали на фирму «Импорт — экспорт», сокращенно «Импэкс», основанную еще перед мировой войной и в настоящее время из-за недавней смерти старого владельца и благодаря мотовству и распутству его наследника находящуюся при последнем издыхании.
Резиденция этой фирмы, всегда пользовавшейся безупречной репутацией, которую молодой владелец еще не успел, несмотря на мотовство, сильно подмочить, располагалась на третьем этаже старинного пятиэтажного дома на площади Рокин, украшенной в центре четырехугольным бассейном, соединенным с рекой узким каналом.
Соглашение, которое заключил молодой владелец фирмы с Рубинштейном, было его первой и, вероятно, последней выгодной сделкой. Подписав минимально необходимые бумаги, он взял деньги наличными и исчез, предоставив Рубинштейну возможность самому вводить себя в курс немногочисленных дел фирмы.
Это произошло накануне появления в Амстердаме Абрама Моссе, то есть штурмфюрера Клауса Лёльке. В отеле «Карлтон», где он занял довольно скромный номер, тремя днями раньше поселился и Гай — граф ван Гойен, вернувшийся из Соединенных Штатов.
Предстояло создать Абраму Моссе такие условия, чтобы он в своих поисках неизбежно уткнулся в вывеску «Импэк-са» и непременно перешагнул порог фирмы. Рубинштейн в разговоре с Гаем вспомнил про детскую головоломку — фанерный ящичек с верхней крышкой из стекла, в ящичке заключен хитрый лабиринт, в котором бегает стальной блестящий шарик. Он сказал, что провести шарик по дорожкам лабиринта и загнать его в черную дырку гораздо легче, чем то, что предлагает сделать Гай, но тут же отправился к своим берлинским коллегам. А сам Гай, с удовольствием отметив, что господин Рубинштейн за последнее время опять обзавелся брюшком, а костюм его обрел те обтекаемые линии, которые свидетельствуют о благополучии, сел на телефон и принялся звонить в рекламные отделы газет и радио.
В Берлине, инструктируя штурмфюрера Клауса Лёльке, штурмбанфюрер Дитер Бюлов сообщил ему, конечно, некоторые данные о семье владельцев крупнейшей издательской фирмы Моссе. Абрам Моссе должен был выдавать себя за дальнего родственника этой семьи. Но так как во время беседы выяснилось, что Лёльке вообще не слышал о такой фамилии, а из этого, в свою очередь, следовало, что он книжек не читал, — мнимое родство с издателями практической выгоды не давало. Поэтому главная ставка делалась на великолепное знание штурмфюрером того жаргона, на котором изъяснялись еврейские коммерсанты в Берлине.