Пир победителей
Шрифт:
Бербенчук
Майор! Майор!
Ванин
А?
Бербенчук
Ванин!
Ванин
Что?
Бербенчук
Майор!
Ванин
Да что тебе?
Бербенчук делает знаки.
Иди ты к нам.
Бербенчук отчаянно отказывается.
Нельзя? Беда моя,
Ведь знаешь ты - я на ноги не спор
От лишнего питья.
Тяжело поднимаясь, Ванин переступает невидимую черту и окончательно оставляет Галину одну. Левая группа незаметно растаяла: ушли Анечка, Глафира,
Ну что?
Бербенчук
Ой лышенько, ой, лыхо.
Он шпионка.
Ванин
Кто?
Бербенчук
Тс! Тихо!
Пропали мы!
Ванин
Да кто?
Бербенчук
Мы! Ты. И я. Ведь ты мой первый за...
Ванин
Кто "за"? Что за...? С тебя начнут, начнут с туза.
(Бербенчук потрясён. Ванин деловито:)
Уполномоченный сказал?
Бербенчук
Ага.
Ванин
Есть ордер на арест?
Бербенчук
Та раз вин каже, мабуть e.
Ванин
Ты думаешь, что есть?
Но едучи сюда, он мог ли знать о ней?
Бербенчук
Так. Это правильно.
Ванин
Иди и спи. Я завтра разбужу.
Бербенчук
(зовёт слабым голосом)
Начальник штаба!
Ванин
Я ему скажу.
Иди и спи! С женой.
Бербенчук
С Глафирочкой моей!
(направляется уйти, но тотчас опять возвращается)
Ванин
А не уйдёшь, так сам расхлёбывай.
Бербенчук
Та я хиба засну? Якый то буде сон?
Ну, я надию маю... Хлопцы оба вы...
(уходя)
Дивизион! Пропал дивизион!
(Но в глубине сходится с Катей и возвращается, держа её за вытянутую руку)
Так ты уладишь, Сеня?
Ванин
Всё улажу.
Бербенчук
Ну, выручил, ну, друг!..
Там если что... так знаешь даже...
К Глафире не стучи... меня чтоб не искать ей...
Я буду это... с Катей.
Уходят с Катей. Лихарёв с Олей тоже ушли. Свет всё гаснет.
Галина
(теребя ампулу на шее)
Как сердце сжалось! Боже мой, как страшно!
Ушёл Сергей! И никого из наших!
Отступает. Гриднев встаёт и медленно идёт на неё. Ванин всё так же неподвижен в центре авансцены.
Вдруг на самом верху лестницы - громкий топот, почти мгновенно за ним - пистолетный выстрел и откуда-то с хоров звон разбитого стекла. По лестнице суетливо сбегают: Майков с головой, перевязанной окровавленной повязкой, размахивая обнажённой шпагой, за ним - Парторг, почти ещё в нижнем белье, на ходу одеваясь, и Салиев с пистолетом над головой. Сообщая свой испуганный ритм Ванину и Гридневу, они мечутся по сцене, - Ванин нелепо семенит. Выглядывают в окна.
Майков
(урывками, в разных местах сцены)
Прорвались!
Автоматчики!
Я ранен!
Окруженье!
Есть путь неперерезанный!..
Последнее спасенье!
Цепочкой, уже впятером с Ваниным и Гридневым, они убегают налево. Салиев, бегущий последним, ещё раз стреляет в воздух. Галина тревожно-радостно мечется по сцене и убегает наверх. Начхим поднял голову, недоумевающе озирается. Тусклый свет. Справа в шинели и в зимней шапке входит Нержин. Его медлительность не вяжется со стремительным движением, которое только что было на сцене.
Нержин
Что, разошлись?
(Подойдя к роялю, рассеянно перебирает клавиши)
Начхим
Кто тут стрелял?
Нержин
Тебе приснилось с пьяных глаз?
(унылый набор нот)
Начхим, начхим! Где твой противогаз?..
(тот же набор нот)
Вот русский праздник! Начался ребром,
Кончается печален.
Начхим
Ну, расскажи о чём-нибуль смешном.
Нержин
О чём?..
Стоял сегодня я среди развалин
вступает музыка от невидимого источника
Германской славы... Может быть, случайо
Там наша армия не шла. Торчит дощечка "мины".
Припорошённые снежком невдалеке от Хохенштайна,
Застал я свеже-чёрные руины.
Нержин увлекается рассказом и не замечает, как Начхим уходит, как тихо подкравшийся Салиев что-то кладёт под углы ковра. К концу монолога свет настолько слабеет, что вступают софиты.
Поставлен памятник был в точке самой крайней,
Куда дошли войска российские на выдохе движенья,
Откуда тридцать лет назад им зародилось окруженье,
Бойцы, вмурованные в каменную ризу,
Семь мрачных башен по числу вильгельмовских дивизий,
Кольцо стены - кольца обхвата наглый
Окаменевший жест.
Штандарты для подъёма флагов.
Арена для торжеств.
Речей и клятв тевтонский сумрачный алтарь!
Сюда стекалась чернь, сюда съезжались власти.
И вот всё взорвано, и одымила взрывов гарь
Гранит бесплодный, мрамор безучастный.
В кольце стены - пролома грубый зев,
Иные башни взорваны, иных стоят скелеты...
Безумцы, мигом овладев,
Возмерились владеть им Леты!..
Солдат враждебный, я стою у гинденбурговского склепа
Не гордостно, не радостно, - смешно усталым смехом мне:
Как в человеке самолюбие нелепо,
Так отвратительно оно в стране...
Деревьев ветви, вспугнутые взрывом,
Опять под снежным звёздчатым нападом...
Венчанный полководец! На веку своём счастливом
Ты испытал все высшие награды.