Пир стервятников

Мартин Джордж Р.Р.

— Тебе приятно?

— Да, — ответила леди Мерривезер.

— А так? — Пальцы Серсеи сдавили и выкрутили сосок.

— Больно, — вскрикнула Таэна.

— Это все вино. Я выпила штоф за ужином и еще один с вдовой Стокворт. Пришлось пить, чтобы она успокоилась. — Она скрутила другой Таэнин сосок. — Я королева и намерена воспользоваться своими правами.

— Как вам будет угодно. — Волосы у Таэны черные, как у Роберта, но на лобке они влажные, а у Роберта всегда были жесткими и сухими. — Прошу вас, продолжайте, моя королева. Делайте со мной, что хотите. Я ваша.

Нет, не то.

Она не чувствовала того, что должен был чувствовать Роберт, когда брал ее. Для нее это удовольствие заказано. Таэна — дело иное. Соски у нее превратились в два черных алмаза, из лона сочится влага. Роберт охотно бы с тобой позабавился. Серсея просунула в мирийский колодец палец, за ним другой, поводила ими туда-сюда. Но потом, справив свою нужду, он не вспомнил бы, как тебя зовут.

Серсее хотелось знать, обойдется ли у нее с женщиной так же легко, как всегда обходилось с Робертом. Десять тысяч ваших детей нашли смерть у меня в руке, ваше величество. Она погрузила третий палец в глубины Мира. Пока ты храпел, я слизывала твоих сыновей с лица и пальцев одного за другим, всех твоих бледных липких принцев. Ты пользовался своими правами, а я в темноте поедала твоих наследников. Таэна, содрогнувшись, выдохнула какие-то слова на чужом языке, выгнулась дугой, закричала. Можно подумать, что ее живьем режут. Серсея представила, что ее пальцы, как кабаньи клыки, вспарывают мирийку от паха до горла.

Но это по-прежнему было не то.

У нее никогда ничего не получалось ни с кем, кроме Джейме.

Она хотела убрать руку, но Таэна поймала ее и стала целовать пальцы.

— Милая королева, что я могу сделать для вас? — Она дотронулась до лона Серсеи. — Скажите, чего вам хочется, любовь моя.

— Оставь меня. — Серсея легла на бок и укрылась простыней, вся дрожа. Уже рассвет, думалось ей, а утром я все забуду.

Этого не было, вот и все.

Джейме

Медный рев труб ворвался в синие сумерки, и Джосмин Пекльдон тут же вскочил, нашаривая пояс своего господина.

Молодец парень, чутко спит.

— Разбойники не возвещают о себе трубами, — сказал ему Джейме. — Меч мне пока не понадобится. Это, должно быть, мой кузен, Хранитель Запада.

Выйдя из шатра, он увидел всадников: с полдюжины рыцарей, двадцать конных стрелков и столько же латников.

— Джейме! — взревел косматый человек в золоченой кольчуге и лисьем плаще. — Тощий совсем и весь в белом! Да еще и бороду отпустил!

— Это всего лишь щетина по сравнению с твоим лесом, кузен. — Жесткая борода и колючие усы сира Давена перерастали в густейшие бакенбарды, а те сливались с желтой гривой на голове, примятой только что снятым шлемом. Где-то посередине помещались вздернутый нос и пара живых ореховых глаз.

— Я поклялся не стричь волос, пока не отомщу за отца. — Для мужчины со столь львиной внешностью это звучало довольно глупо. — Но Молодой Волк добрался до Карстарка первым и отнял у меня мою месть. — Он отдал шлем оруженосцу и расправил волосы

пальцами. — Оно и к лучшему. Ночи теперь холодные, а с ними тепло. Притом тетя Дженна всегда говорила, что у меня вместо подбородка кирпич. — Он стиснул Джейме за плечи. — Мы боялись за тебя после Шепчущего леса. Говорили, будто лютоволк Старка разорвал тебе горло.

— Ты по мне плакал, кузен?

— Половина Ланниспорта надела траур. Женская половина. — Взгляд сира Давена упал на покалеченную руку Джейме. — Стало быть, это правда. Ублюдки лишили тебя правой руки.

— У меня теперь есть новая, золотая. У однорукого свои преимущества. Я меньше пью, опасаясь пролить вино, и реже порываюсь почесать себе задницу в благородном обществе.

— Это верно. Может, и мне свою отрубить? — засмеялся Давен. — Кто это сделал — Кейтилин Старк?

— Нет. Варго Хоут. — И откуда только эти басни берутся?

— Квохорец? — плюнул сир Давен. — Тьфу на него и на его Бравых Ребят. Я предлагал в фуражиры себя, но твой отец отказал. У львов другие задачи, сказал он, а фуражировка — дело козлов и собак.

Да, это наверняка собственные слова лорда Тайвина — Джейме прямо-таки слышал отцовский голос.

— Заходи, кузен. Надо поговорить.

Гаррет разжег жаровни, и в шатре было тепло от раскаленных углей. Сир Давен бросил свой плащ Малышу Лью.

— Ты из Пайперов, мальчуган? Видно по твоему росту.

— Так точно, милорд. Льюис Пайпер.

— Я как-то раз отколошматил твоего брата в турнирной схватке. Я спросил, не его ли сестра пляшет голая у него на щите, а он, дурачок, обиделся.

— Это эмблема нашего дома. Сестры у нас нет.

— Жаль. Красивые титьки у вашей эмблемы. Но разве пристало мужчине прятаться за дамой, да еще обнаженной? Саданешь, бывало, по щиту твоего брата и думаешь: какой же ты после этого рыцарь?

— Ну хватит, — засмеялся Джейме. — Оставь его. — Пиа подогревала для них вино, помешивая в котелке ложкой. — Я хотел бы знать, что меня ждет под Риверраном.

— Осада затягивается, — пожал плечами его кузен. — Черная Рыба сидит в замке, мы в лагере. Скука смертная, по правде сказать. — Сир Давен сел на походную табуретку. — Хорошо бы Талли сделал вылазку — это бы нам напомнило, что мы все-таки на войне. И кое-кого из Фреев заодно уложил бы. Для начала Римана, который пьет беспробудно. И Эдвина тоже. Этот будет поумнее отца, но злость из него брызжет, как гной из чирья. А наш сир Эммон… нет, лорд Эммон, да не допустят меня боги забыть о его новом титуле… наш лорд Риверрана только и делает, что учит меня, как вести осаду. Хочет, чтобы я взял замок, не причинив его собственности никакого ущерба.

— Вино еще не согрелось? — спросил Джейме у Пиа.

— Оно готово, милорд, — прикрыв рот, ответила девушка. Пек подал им кубки на золотом блюде. Сир Давен снял перчатки и взял свой. — Спасибо, парень, а ты из каких будешь?

— Меня зовут Джосмин Пекльдон, милорд.

— Пек у нас герой Черноводной, — пояснил Джейме. — Убил двоих рыцарей и взял в плен еще двух.

— Да ты, похоже, опасней, чем кажешься с виду, парень. Это у тебя борода или ты не умывался давно? У жены Станниса Баратеона усы и то гуще. Сколько тебе годов-то?