Пирамида Кецалькоатля
Шрифт:
Свершилось предсказание… Они идут. Весь мир, все люди содрогнутся в ужасе: метаться станут в страхе диком. Словно землетрясенье горы заколышет, закорчится и задрожит земля, и пред глазами затанцуют, закружатся предметы все. Настанет царство мракобесия. Охватит всех отчаянье. И люди будут собираться вместе, чтоб плакать, плакать, плакать. И кругом голова пойдет у всех. Приветствовать друг друга будут слезно и со слезами расставаться, все станут утешения искать взаимного и убаюкивать младенцев, приговаривая: «Горе, горести идут к нам, дети! Сможете ли вы перенести все то, что надвигается на нас», — отцы им скажут. Матери им скажут тоже: «Дети, сможете ли вы перенести весь этот ужас, беды страшные, что ждут нас впереди?»
Вот что нас ожидает в будущем. Кто примет на себя удар?
Они идут. Они пришли. Пришли большой толпой, вздымая тучи пыли. С палками железными, огонь плюющими, с ножами длинными, как волны моря; в мантиях железных, звякающих, как колокольцы. В шлемах железных. Руки и ноги тоже в железе кованом. И кажутся они железными людьми под солнцем. Воинство, металлом скрытое. Псы страшные несутся вместе с ними иль впереди них, служат им и с ними отдыхают, везут их на себе. Псы исполинские с висячими ушами, с огромным языком, с горящими глазами, с толстым или поджарым животом. Как дьяволы свирепые, храпящие, мотающие странными хвостами, пестрые, как ягуары.
Люди, скрывающие тело в платье из железа, лишь только лица открывают взорам — белые, как известью измазанные лица. Волосы черные, но чаще рыжие. И бороды у них большие, рыжие. То дети солнца, бородатые, пришедшие с востока. Здесь пришлые на этих землях господами станут. Люди белые, эпоха новая… Готовьтесь к их приходу!
С неба сходит Близнец-брат светлый, мальчик белый, и дерево святое белое опустится с небес. Пришельцев вопли вы услышите вдали, они вам возвестят о их приходе. А с их приходом ночь для вас наступит!
Все приберут к рукам — и лес, и камень. Белые стервятники земли. И вылетит гремящий пламень из рук предлинных, но до времени они припрячут яд и петли, чтобы потом своих отцов травить и вешать. Встречайте же гостей рыжебородых, отмеченных печатью Божьей. Жертв и даров они идут просить у вас. Земля воспламенится! И в небо полетит огонь и клочья дыма белого. Подходит время страшное. Рабами сделаются люди и слова, леса и камни — все рабами станут, когда они придут сюда. Увидите со временем все сами. Мир переполнится печалью. Крылья забьются, вздрогнет сердцевина края здешнего с их появлением страшным.
Слуги и рабы их вознесут превыше всех домашних кровель. Лошади [34] уже их тащат на хребте, а колокольцы звякают, звенят на лошадиных шеях, звякают, позвякивают колокольцы в ржании вспотевших лошадей, а с лошадей пот наземь льет и хлопья пены в стороны летят, подобно хлопьям мыльной пены. А на бегу они ногами бьют, стучат, как будто камень дробят. Небо и земли дрожат, когда бегут они, и рушатся дороги.
Мир перевернулся. Гром грянул, молнии сверкают, дым стелется в низинах, дым расползается повсюду, дым обращает ясный день во тьму, дым плотно землю пеленает и нависает над страной: мутится разум от дымящей серы. Грустная звезда льет свет во мраке ночи. Ужас и страх безмолвием наполнили дома. Лишь тихий, душу леденящий вой трубы несется из домов, где кто-то еще жив. Жизнь словно замерла…
34
Древние ацтеки (тольтеки и другие) не знали лошадей (привезены в Мексику испанскими конкистадорами) и называли их «псы». Но автор, цитируя здесь слова Кецалькоатля из книги Б. Саагуна, использует испанское слово «лошадь»
Бросайте всё! Будь проклят этот мир! Что делать нам, Тольтеки? Мы скоро встретим смерть! Чего вы ждете здесь? Не будет больше Тулы. Сгинула она. Идите. Время истекло. Вот что нас ждет. Вот что грядет. Они придут. Потом наступит время новое. Но дальше — ничего не слышу я и ничего не вижу…
Сказал Кецалькоатль так и замолчал до следующего дня.
НА БЕРЕГУ ПОКОЯ
День новый народился мрачным. Туча черная, тяжелая застряла крепко-накрепко между землей и низким небом. Волны хлесткие стегали берег — пена легкая с песком взбивалась, дыбилась и растекалась. Ветер буйный бороду Кецалькоатля белую взлохматил, когда старик поднялся на ноги и юношей-кокомов разбудил:
— Осталось Дерево мое поставить мне на плот змеиный. Мне помогите Дерево соорудить.
Они все сделали, как он велел, и крест на плот поставили. Он мантию свою на крест набросил, — парусом затрепетала мантия под ветром. Море снова его нагим оставило, как много лет тому назад. Его сухое тело в брызгах пены казалось чешуей покрытым. Он сказал:
— Года и луны, дни, ночи и ветра приходят и уходят. Кровь тоже устремляется на берег своего покоя, как устремляется она к могуществу и к трону. Был у меня и трон, и власть была. И долго кровь моя бурлила Ныне она покоя хочет. День мой и час пришли. Иду я в бурю, иду я в море. Я ухожу. Иду я к месту своего покоя. Я на своем последнем берегу.
Торжественно взметнули юноши его одежды в воздух; подхваченные ветром, они взвились, как бабочки иль как цветы. Упали юноши к ногам Кецалькоатля, он нагнулся, дотронулся до них дрожащею худой рукою.
Три раза сталкивали в море плот [35] , и все три раза плот им море возвращало. В четвертый раз их попросил его к кресту веревкой привязать. Тогда огромная волна плот унесла с Кецалькоатлем, который наконец отправился к своей неведомой отчизне.
35
Три раза сталкивали в море плот… — Исчезновение Кецалькоатля различные исторические источники трактуют по-разному: в одних он подверг себя сожжению на костре, в других — уплыл на плоту в море
ЭПИЛОГ
Услышав о прибытии каравелл Кортеса, властитель всех ацтеков царь Моктесума [36] молвил: «Наш господин Кецалькоатль прибыл, он возвратился к нам, пришел, чтоб снова в землях наших воцариться».
Встретившись с Кортесом, конкистадору так сказал злосчастный Моктесума: «О господин наш, после мук и страшных испытаний ты смог вернуться в Мексику, в наш общий дом. Садись же на свою любимую циновку, на этот трон, что я храню здесь для тебя. Уже давно ушли твои вассалы и цари: Искоатль, Первый Моктесума, Ацаякатль, Тисок, Ауицотль, которые свое положенное время тоже хранили трон твой. Правили они в этом городе, здесь, в Мехико, под покровительством которого живет отныне твой народ. О, если бы усопшие могли однажды посетить живых! О, как желал бы я, чтоб мои предки тоже смогли увидеть чудо дивное, что предо мной предстало ныне: я вижу пред собою всех пережившего властителя и господина нашего Кецалькоатля. Я не сплю, я вижу наяву твое лицо».
36
Моктесума II (1466 — 1520), верховный правитель ацтеков с 1503 года, который, зная о пророчестве Кецалькоатля, принял испанского завоевателя Эрнана Кортеса (1485 — 1547) за возвратившегося Кецалькоатля и открыл ему ворота своей столицы, Теночтитлана (ныне на месте древнего Теночтитлана расположен город Мехико)
Соратники Куаутемока [37] , последнего ацтекского героя, который сдерживал испанское нашествие, так сказали: «Когда на щит упал последний воин, когда мы потерпели пораженье от пришельцев, тот год как раз был год Кецалькоатля (Змеи Пернатой) по ацтекскому Календарю».
КОММЕНТАРИИ
Хосе Лопес Портильо (р. 1920) — мексиканский писатель и правовед. Президент Мексики в 1978 — 1982 годах.
37
Куаутемок (1494 — 1525) — верховный правитель ацтеков в 1520 — 1521 годах. Руководил вооруженной борьбой против испанских завоевателей