Пирамида. Тайны карантина
Шрифт:
– Кто может, кто нет, от уровня восприятия зависит. Я так на них и наткнулась, когда про этот эффект читала. А потом вспомнила, как они по кварталу ходили. Взяла их книгу, почитала, открывается удивительное понимание. Я вот принесла. Тебе понравиться.
Анюта протянула Саньку книгу, завернутую в герметичный пакет. Милый подарочный бантик с бабочкой весело, хоть и немного неуместно, пристроился в верхнем углу. И глянула на Санька. Глаза светились озорством.
– Я бы вздохнула их настоящий аромат, – Анюта поднесла букет роз к респиратору, – слушай дронов не видать, мы с тобой люди неприметные, давай
Санек мысленно нащупал чип и усилием воли отключил его. Анюта слегка подняла глаза вправо, он понял – она тоже вышла из зоны наблюдения. Они и раньше отключали чипы, не на долго можно, не привлекая к себе внимание. К парочкам относились снисходительно. Но можно и на патруль нарваться.
Взгляд Анюты стал серьёзным.
– Ты знаешь, в последнее время появились случаи и их количество растёт. Когда человека выкидывает и у него сразу же проявляются симптомы заражения, есть даже летальным исходы. Такое возможно и с нами, пожалуйста, запомни эту мантру и повторяй её если почуешь неладное.
Анюта произнесла несколько повторяющиеся в разной последовательности слов.
– В книге лежит записка, – Анюта улыбнулась и в глазах вновь заплясали весёлые огоньки, – А теперь я вдохну настоящий аромат.
Один за другим девушка расстегнула ремешки, сняла респиратор и зарылась носом в букет.
Санек же просто стянул маску, сердце стучало все чаще, свежий воздух снял плёнку с чувств. Он подтянул Анюту за руку, та протянула ему букет, открыв лицо и улыбнулась настоящей, не виртуальной улыбкой.
– У тебя глаза цвета весеннего неба, – Саньку казалось, что Он вот-вот утонет.
–А у тебя цвета солнца. Небо и солнце встретились, – Анюта позволила привлечь себя немного ближе.
Слова остались где-то позади, что никакой вирус ему не страшен, что собирается для неё концерт организовать. Эх, ладно, сюрприз будет… Парень прижал девушку вплотную. Тепло тела, пробившись сквозь защитную одежду, заполнило сердце, он заглянул еще глубже в глаза невесты – да, уже можно признать этот факт. И без труда нашел ее губы.
…
Прохладный осенний воздух щекотал ноздри, заполняя лёгкие и выгоняя спертый запах карантина. Парочка пристроилась на детских качелях. С лёгким шипением открылась банка газировки. Обычно они расставались и устроившись каждый в своём кресле, выходили на первый уровень. Так пили напиток и болтали на прощание. Сегодня они не спешили включать чипы.
– Эта мантра волшебная, она убирает не только вирус, но и страх из сердца, – Анюта весело улыбалась, – как ты себя ощущаешь?
Санек не был так уверен, что именно мантра придала ему бесстрашия, он лишь иронично улыбнулся, но не стал спорить. Глаза Анюты немного сузились, выдав, что она заметила иронию парня на ее слова. Но промолчала.
– А как ты думаешь, существует в мире бескорыстная любовь? – решила сменить тему девушка.
– Конечно, – Санек будто понял к чему ведет невеста и опять прижал ее к себе.
Но девушка отстранившись продолжила.
– А знаешь, я прочитала, что бескорыстная любовь может быть только к Богу, а между людьми обычно все сложнее и всегда есть мотивы, пусть порой и не явные.
Саньку не совсем понравилось куда это клонит девушка. Она же просто рассуждала:
– Примером самой бескорыстной любви служит чувство матери к ребенку, но даже здесь мне часто приходилось сталкиваться с другим отношением, – Анюта была автором детских книг, часто общалась детьми и родителями, – Зачастую там и не пахнет бескорыстием. Родители слишком много ждут и требуют от детей, – Анюта грустно посмотрела на небо. Его потиху начали затягивать тучи.
– Да ладно тебе, Анюта, – Санек не совсем понял, чего девушка так расстроилась, – ну нет бескорыстия, и ладно. Да, это правда, мы все чего-то ждем взамен, и даже переводя бабушку через светофор, ожидаем ощутить себя благородным чуваком. Это нормально.
Санек немного отвлекся. Почему он вспомнил как помогал старушкам переходить дорогу? Видимо хотел ощутить то самое чувство. Но как-то резко пришло понимание, что с приходом карантина, бабушек на улицах не стало.
– Да не хочу я так, – Анюту явно расстраивал этот факт, – не хочу жить в корысти. Всегда считала себя доброй, а теперь понимаешь, что делаешь добро только чтоб себя такой исключительной чувствовать.
– Ты слишком загоняешься, это не самый страшный порок, – тон молодого человека стал серьезней, – откуда вообще такие мысли в твоей прекрасной голове.
– Читала, в книгах, что мне преданные дали, – в глазах Анюты явно читалась надежда.
– Это твои новые знакомые? Не бери близко к сердцу, Малыш, ты все еще слишком наивная и неопытная, да мир так устроен и это нормально, – тон Санька явно говорил, что уже пора и закончить эту тему.
– А ты вот опытный уже? Да? – лицо девушки залила краска, Санек тут же понял, зря он сболтнул про горячих девчонок, что прохода не давали на работе.
– Послушай, это другая история, а? – неожиданно для себя он разозлился, – и тебя не касается. Ты чего так повелась то на их истории? Ведь знакома не больше недели.
Анюта не проронила в ответ ни слова. Санек понял – это было провалом. Он попытался схватить девушку за руку. Но та легко вырвалась и развернувшись поспешила в сторону своего подъезда. Сенек успел заметить, как заблестели от слез глаза.
…
Санек злился. Их первая ссора. Зайдя домой услышал знакомую болтовню.
– Ох и вкусные ж у них пирожки, – Арчи и Кешка еще не поевшие, развивали тему, поднятую накануне.
– Это точно, – Арчибальд тоже был голоден, – Они, в «Харе Кришна» молодцы. Кормят много и вкусно. Помнишь, ещё до карантина ездил один. Как он себя…? Бхакта* 3 называл. Фургончик свой припаркует, разложиться и готов бар на колёсах. Как крышки с кастрюль поднимет, даже голуби слетались. Нас тоже кормил, да приговаривал: ешьте, мои хорошие, в следующей жизни человеком родитесь, говорить научитесь, Кришну прославлять будете, – Арчи рассмеялся, – Вот мы с тобой, Иннокентий, так наелись, что и следующей жизни не дождались. Заговорили. Осталось только про Кришну узнать. За что Его прославлять то…
3
* Бхакта – преданный, человек поклоняющийся Богу (санскрит)