Пирамида
Шрифт:
— Хорошо, — хлопнула в итоге по коленям ладонями и посмотрела на стену, покрытую нежными лепестками. — Значит, я интересный собеседник?
«Более чем». — Листочки немного вытянулись ко мне, будто направляя мысль прямо на меня.
— Потому что инопланетянка?
«Потому что сай».
Опять это слово. По правде говоря, меня трясло от него, как от ядерного взрыва. Сейчас я уже примерно представляла весь масштаб ответственности и моей проблемы после активации пирамиды при встрече с алулимом. Но, видимо, я что-то
— Я должна говорить вслух, чтобы ты услышал меня?
«Да, сай».
— Тогда, пожалуйста, скажи мне, чем сай так важна для Сехрума? Ведь акварианцы спокойно жили до меня.
«Выживали, сай, а не жили. Жить без достаточного количества воды очень тяжело. Но теперь боги подарили акварианцам прекрасную жертву во имя Жизни. Твоя смерть подарит жизнь тысячам. Разве это не великая миссия и не великая цель для такого слабого тела?»
Я молчала, уставившись на стену из листьев, которые теперь не казались нежными и прекрасными. Ядовитый и опасный — вот, что теперь мне думалось.
— Меня планируют убить в Зиккурате?
«Нет. Никто не причинит тебе вреда. Ты сама растворишься в Каплях. Боги призовут тебя, отдав твою кровь Сехруму».
Слишком высокопарная речь для растения, но суть я уловила — божественная жертва. И в этом была такая ужасная ирония: спастись от смерти, чтобы умереть под светом других звезд. Теперь странная фраза Иннику про помощь уже не казалась такой непонятной, наоборот, получалось, что она единственная собиралась мне помочь.
А Рю…
«Нам нельзя».
Слова разбитыми осколками доверия вошли в сердце. Он просто не хотел привязываться, чтобы было легче отдать меня алулиму. Его Дом в обмен на мою жизнь — правильный и прагматичный выбор лидера, который понимает суть выживания.
Но в голове всплыли и другие обещания, например, вернуть меня на Землю.
— Как же! Держит он слово. — Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и отвернулась от каспума. Не хватало, чтобы какой-то куст жалел меня за собственную глупость.
Сказок не бывает.
С утра я попросила Рю связаться с Иннику. Он был внимателен, мягок, но теперь я стала замечать детали. Он старался не дотрагиваться до меня, смотрел в глаза только, когда в этом была необходимость при разговоре. Рю был вежлив, но только сейчас я поняла насколько он отстранялся.
— Мудрое решение, — пробубнила себе под нос, выходя на террасу. — Чужака отправлять на смерть легче, чем близкого человека.
— Ты хочешь принять воду?
Рю вошел следом за мной, и я не поняла, разобрал ли он мои слова, но судя по отрешенному выражению лица, он и сам пребывал в своих думах.
— Не сейчас, но очень хочу позавтракать в таком красивом уголке. — Я указала рукой на удобные сиденья и, не дожидаясь ответа, устроилась на одном из них. Второе занял Рю и улыбнулся. Лишь слегка,
«Не смей жалеть его!»
Да, пора было прекратить обманываться.
— Эту чашу создала наша мать. Она осталась с отцом, даже несмотря на то, что алулим приказал ей сменить супруга. — Рю усмехнулся. — Бунтарский дух у нас от обоих дарителей жизни.
Он повернулся ко мне и пристально посмотрел в глаза, а затем не мешкая спросил:
— Эль, чем я обидел тебя?
Мне было плохо от этого взгляда, будто я причиняла ему нестерпимую боль. Но это он! Он обманывал меня. И что-то внутри щелкнуло, сломало сдерживающий эмоции затвор.
— Дай подумать, — язвительно ответила на вопрос. — Может, тем, что собираешься отдать меня в жертву вашему алулиму, чтобы вы и дальше жили, наслаждаясь водой?
Рю нахмурился.
— О чем ты говоришь?
Я вскочила на ноги.
— Хватит игр! Твой каспум оказался не таким уж и молчаливым кустом.
По его напряженному взгляду было понятно, что сказанное мной удивило.
— Что значит «не таким уж и молчаливым»?
— То и значит. Твое растение на стене может прекрасно общаться ментально. И оно мне поведало, что из Зиккурата я уже не выйду живой. Такова реальная процедура для активации Капель.
— Это правда.
Я ошарашенно замерла. Во мне еще теплилась надежда, что произошло ужасное недопонимание. Ведь не может же у такой высокоразвитой цивилизации быть кровавый культ?!
Рю шагнул ко мне, но я неосознанно отшатнулась.
— Эль! Как ты можешь думать, что я допустил бы такое с тобой. Неужели… — он замешкался. Взгляд его метался от моего лица к чаше с бассейном, снова к моим глазам, и вскоре остановился на губах. — Неужели ты думаешь, что я позволил бы убить свою кой?! Что я мог пить твои губы и замышлять такое страшное злодеяние?! Неужели ты не теплеешь рядом со мной? — последнее он произнес севшим голосом, от которого у меня выбило весь воздух из легких. Внутри словно сломали все ребра, и сердце заполошно билось прямо в зияющей дыре на моей груди. Боль разлилась по всему телу, сковала ноги, прошлась дрожью по рукам.
— Думала, — прошептала я сквозь выступившие слезы. — Я так и думала, потому что я не умею доверять, Рю. Я боюсь тебя. — Слезы полились сильнее. — Но уже не смогу жить без твоего тепла.
— Эль…
Мой Обскур притянул к себе, крепко прижал и стал гладить по спине. Я слышала, как сильно бьется и его сердце. Чувствовала жар его кожи. В этих ласковых объятиях все мысли о предательстве казались такими мелочными и низкими, что становилось тошно от себя самой. Как же легко меня заставить верить в плохое.